— Никто не собирается тебя убивать, — тихо шептал не такой уж и противный голос в голове. — Все будет хорошо.

— Тебе-то откуда знать, что там Скала задумал? — плаксиво и обиженно прозвучало, каюсь. — Хотя, знаешь, спасибо, хоть ты утешаешь.

Но голос в голове молчал, и я немного расслабилась и только сейчас ощутила, что лежу на чем-то живом, судя по равномерному дыханию, а на лбу, как звезда, чья-то ладонь. И хоть я даже под пытками не признаюсь, но от нее мне становится легче.

— Скала? — неожиданный вопрос.

— Мм? — мне было так спокойно, и боль в голове почти отступила, так что я разомлела и просто промычала ему в ответ.

— Ты кого скалой назвала? — удивленно и настороженно.

— Да так, есть тут один невоспитанный хозяин, — отмахнулась я от голоса. — Огромный, точно скала.

— Странная у тебя привычка мысли вслух озвучивать, — кажется, ко мне подобрели.

— Я пытаюсь от нее избавиться, — признаюсь.

— У тебя это плохо получается, — явно усмехается.

— Знаю. Тоже мне, Америку открыл. Я, вообще-то, почти справилась, только вот происходящее не помогает совсем, — пытаюсь я ему пояснить.

— Это типа оправдание? — он начинает меня злить.

— Посмотрела бы я на тебя, если бы с тобой так, — возмутилась я. — И вообще, заткнись. Дай поспать, что ли, пока я одна.

При попытке повернуться опять резануло болью, и я тихо застонала.

— Болит? — голос почти добрый.

Но я не ответила. Только глаза посильнее зажмурила и постаралась заснуть. Думала, не получится, но то ли мерное движение чужого тела подо мной, то ли рука прохладная на лбу помогли, но я провалилась в спасительный сон. Не знаю, сколько спала. По мне, так только моргнула, как меня стали будить.

— Эй, просыпайся, давай таблеток попей, — голос противного недодоктора зудел над головой, как надоедливый писк комара.

— Ну вот что тебе надо, окаянный? Дай поспать, — не открывая глаз, зарылась в такую теплую подушку и вдохнула поглубже. Меня знобило, я усиленно пыталась закутаться в тепло.

«Вкусно пахнет», — подумала я прежде, чем опять провалилась в свое забытье. Но этот докторишка не был бы противным, если бы дал мне поспать. В этот раз меня разбудило то, что мне в попу воткнули иголку.

— Чтоб тебя, — промычала я, собираясь развернуться и треснуть ему так, чтобы не повадно было чужие попы оголять, но что-то сковало мои руки и ноги, сил бороться с ним у меня не было, потому я мысленно послала его и решила: потом отомщу.

— Так и сделаешь, а пока спи, — голос был со мной солидарен.

«Наконец-то», — устало промелькнуло в голове, прежде чем я снова зарылась в теплую колыбельку.

3. Глава 3

Скала.

Смотрю на эту странную девицу и не могу понять, какого черта я делаю? Мало того что поймал ее, пока она по дому без присмотра рыскала, и ничего не сделал, так еще и беседы с ней вел. Просто странная она, цепляет.

А эти разговоры?

Сама с собой болтает, ненормальная.

И вот до чего меня это довело: позволяю ей использовать себя как матрас. Успокаиваю ее.

Но как бы ни возмущался, руку от ее лба убирать не спешу.

Когда она свернулась как рогалик и заплакала, натурально, сука, так, впервые за долгое время на меня накатило чувство вины. Ударило под дых неожиданно. Всего-то ее на кровать кинул, но знание, что именно я ей такую боль причинил, взбаламутило во мне ненужные воспоминания и осело внутри неприятным осадком.

Тоха же предупреждал, что она головой ударилась, а я опять поддался буйному нраву. Видать, не слабо ее шибануло, или у нее и до этого не все дома были?

Но когда малявка лежала, умытая своими же слезами, и причитала, словно обиженный ребенок, мне нутро наизнанку выворачивало. Потому и не спешил ее сейчас с себя стаскивать. Не хочу и себе признаваться, но так чувствую, что будто прощения прошу. Я слышал, как она облегченно перевела дыхание, когда ладонь ей на лоб положил, как мама в детстве, когда болел.