Жеребята тяжело застонали. Они не спорили, сэр Адам был прирожденным наставником, но его снобизм злил. Златогривы запели шутливую песню:

Дурак он, дурак!

Меч не меч, а колпак!

Щит не щит, а тесак!

Срубим мы его колпак!

И прощай, дурак!..

– Златогривы! – гневно взревел Адам, вытянув шею. – Вы отбрасываете тень на своих достойных родителей! Как вы смеете проявлять неуважение к учителю! Позор на ваши…

Но смех Гавейна прервал яростную тираду.

– Что здесь смешного? – казалось, будто милорд вот-вот вспыхнет.

Гавейн добродушно улыбнулся.

– Что за честь, достопочтимый милорд, обижаться на глупых детей?

Адам промолчал. Привел в порядок растрепавшуюся золотую гриву, поправил начищенные до блеска доспехи и вновь принял благородный вид.

– Вот и славно, милорд, – Гавейн похлопал Адама копытом. Тот чуть не упал, когда тяжеловесное копыто с размаху легло на его худую спину. – Начинайте урок.

Массивный рыцарь вальяжно ушел, посмеиваясь. А сэр Адам гневно зыркнул ему вслед, а потом обернулся к жеребятам. Устало выдохнув и поправив ножны, Адам заявил:

– Итак, кадеты, согласно традиции в Агийвии всегда радушно встречали как гостей, приехавших из дальних земель, так и друзей, возвратившихся под родную крышу. В честь такого события молодые ученики пропевают приветственную песню. Слова я раздам. А затем научу, как распределять нагрузку на горло, чтобы вы не охрипли. Всем ясно?

Жеребята смиренно кивнули.

– Вот и славно, – милорд достал зубами из сумки, висевшей у него с боку, белые листы пергамента. – Первым выйдет Арон Бурогрив.

Ученики боязливо переглянулись. А вот Арон напротив безропотно подошел к наставнику, взял листок и учтиво поклонился. Перед тем как отойти сэр Адам шепнул Бурогриву:

– Радуйся той чести, которую тебе оказали. Если бы не король, ты бы остался в той куче, из которой мы тебя подобрали.

Бурогрив промолчал и, сохраняя гордость, вернулся к друзьям. По очереди жеребята подходили и получали текст. При этом лорд что-то шептал им на ухо, однако Арон слышал каждое слово интригана.

Сэр Адам разными способами требовал отступиться от дружбы с юным Бурогривом. Перси он угрожал, что сообщит его отцу о неумении владеть мечом. Как оказалось, Уолтер Черногрив слыл великим фехтовальщиком. Но Перси возразил, что отец никогда не стыдился изъянов сына. Каю и Кею Адам предрекал позорное изгнание, а братья дружно засмеялись и запели ту же шутливую песню. С Галахадом разговор вообще не состоялся. Жеребенок просто оскорбил сэра Адама, назвав трусливым подкопытником!

Рыцарь Народа ощутил себя опозоренным. И тем не менее он сохранил стойкость и научил жеребят дыхательной технике. Хотя во время урока умудрялся вставлять всякие колкости, называя учеников каркающими воронами.

А когда жеребята несколько раз спели куплеты, сэр Адам гневно отправил их к царскому портному.

– Она сошьет вам наряды, мелкие недоноски, получше тех лохмотьев, в которых ходите вы, Златогривы!

Близнецы снова запели шутливую песню и вместе с друзьями ускакали прочь.

– Кем себя возомнил этот сноб?! – выругался Галахад. – Посмел угрожать бесчестием!

– Он потомственный дворянин, – заявил Перси. – Насколько я знаю, в семье Буланогривов снобизм передается из поколения в поколение.

– Такой конь и его род – позор дворянства! – взвился Галахад.

– Умоляю! – ехидно заявил Кай низким голосом. – Это мы с братом позор дворянства.

Братья снова засмеялись, а остальным пришлось гадать, шутка ли это или правда.

Жеребята проходили коридор с фресками, времени было много, и они позволили себе полюбоваться ими.

Изображения рассказывали историю агийвских лошадей, появления их королевства и возникновения Ордена Великой Жанны. На одной из фресок Жанна Великая, подняв Разящий над головой, стояла на дыбах перед двадцатью лошадьми, преклонившими колени.