– Кто здесь?

– Не узнаете друга, господин? – поддел Бурогрив.

Карл живо вскочил и предстал перед жеребятами во всей красе. В лунном свете белая шерсть и грива отливались жемчугом, а золотые глаза ярко блестели. Принц радостно подпрыгнул к Арону и обнял его. Остальные улыбаясь наблюдали за трогательной сценой.

– Ты пришел! – с восторгом воскликнул Карл.

– Да, господин, – и Арон достал из сумки красное наливное яблоко.

Карл взял его и с наслаждением откусил. Но вспомнив о манерах, учтиво поклонился молодым дворянам.

– Не надо, господин, – с улыбкой сказал Галахад. – Давайте лучше обнимемся!

Шестеро обнялись с такой сердечной теплотой, что, казалось, она согреет куда лучше, чем костер, приправленный смолой.

Потом Перси спросил:

– Так, а что мы будем делать, когда стражники вернутся?

– Я знаю, куда нам идти! – ответил Карл.

Он отворил окно и указал копытом вниз.

– Нам туда.

Пять жеребят изумленно уставились на него.

– Похосе, нас принс такой се шумашедший? – прошепелявил Кей. – Клашш!

– Не волнуйтесь, – засмеялся Карл. – Прыгать не будем.

Жеребенок подошел к перине и достал из-под нее… моток веревки!

– Сплел накануне, – объяснил Белорожденный.

И спустил конец с подоконника, а другой привязал к ножке кровати. Затем обвязал тело и уже собирался спрыгнуть, но тут Арон заволновался:

– Господин, вы уверены, что веревка выдержит?

– Более чем!

В тот же миг Карл сиганул вниз. Жеребята подбежали к окну и увидели принца, упирающегося копытами в стену и медленно спускающегося прыжками. Кадетам оставалось удивиться отменной сноровке.

– Наш принц не такой уж шумашедший. Да, Кей? – спросил Перси.

– Ладно, спускаемся, – Бурогрив отправился за принцем.

Вскоре все стояли во дворе, усаженном яблонями и тюльпанами. Спрятавшись за кустами роз, Карл оглядел друзей: все ли здесь.

– За мной, – шепнул он.

Бесшумно пробравшись по зеленой аллее, а потом по коридорам с фресками, они свернули в самый крайний ход, подошли к ведущей в подвал лестнице.

– Там вы увидите великое, иии! – Карл чуть не визжал от восторга.

Четверо с беспокойством посмотрели на принца. И только Арон легкомысленно отнесся к темному полному пауков подвалу. Бурогрив напевал гимн агийвских рыцарей под нос. Но чем глубже они спускались, тем сильнее молодых дворян охватывало дикое счастье, и теперь не один Арон напевал песню. Карл не сдерживался и громко голосил. Почему никто из стражников до сих пор не услышал, оставалось загадкой.

Наконец они увидели свет и почувствовали обжигающее тепло, словно спустились к ядру мира. Друзья расслышали звон – мелодичный, сливающийся с гудением огня.

Перед кадетами предстала… кузня! В ней стоял удушливый жар, пахло едкой смолой для розжига и горькими раскаленными углями. Огонь в горниле освещал и наковальню с ведром холодной воды, и кирпичные стены, покрытые сажей. А за наковальней трудился вороной конь в кожаном фартуке, бьющий подкованным копытом по бруску раскаленного металла.

У друзей перехватило дух. Арону стало ясно, о какой магической способности говорил отец – умении заговаривать руды и обрабатывать их лучше любых единорожьих магов и пегасьих мастеров. Благодаря чудесной обработке стали сэр Гавейн смог срезать головы големам, находясь вдалеке.

Остальные жеребята реагировали с не меньшим восторгом.

– Кузница заклинателя мечей! – восклицал Перси. – Даже не мечтал увидеть ее!

Друзьям казалось, что мастер слышит в стуке кузнечной подковы никогда не надоедающую серенаду. Вдруг кузнец обернулся, услышав в своей музыке постороннее дыхание.

– Ха-ха-ха! Привет, Карл! – рассмеялся мастер.

– Привет, Бак! Как Нимуэ? Она согласилась?