Дверь туалета открылась, и выбежала девочка.

– Я вас буду ждать! – произнесла загадочно Нинель Давидовна и исчезла в уборной.

Альберт напряженно взглянул на девушку в красном. Старательно пытаясь скрыть улыбку, она отвела взгляд.

– Как вас зовут? – спросил Альберт.

– Как вам будет угодно! – приветливо ответила она.

– У вас нет имени?

– Кому-то приятно меня видеть птицей, кому-то – рыбой. Как вам нравится, так и называйте! – улыбнулась она.

– Странно…

– Не важно, как вас называют, важно, кто вы есть на самом деле. Мое имя ни о чем не скажет, лишь затеряется в глубине памяти, так зачем оно вам? Вы пришли поговорить об именах?

– Нет, хочу спросить о снах…

– О моих снах? – удивилась она.

– Нет, о своих. Приятель сказал, что вы умеете толковать сновидения.

– Значение ваших снов подвластно только вам.

– Но я не могу разобраться, мне нужен помощник!

– Можете! Разберитесь в себе, найдите свой путь, смысл… Возможно, наставника…

– Дайте хотя бы совет…

– Хотите искренний совет?

– Да!

– Хорошо. Вот совет: не спрашивайте ни у кого совета. Выслушивайте чужие мнения, но единственно правильное решение найдете вы сами.

Вышла Нинель Давидовна. Шляпа, слегка сместившаяся на бок, открыла забытую бигуди в жидких выцветших волосах.

– Не забудьте, вы мне обещали, – нараспев кокетливо произнесла она и медленно поплыла к столику.

– Но… – начал было сопротивляться Альберт.

– Ее прозвали «Матрешка». Не за колорит, конечно. И не за способность давать жизнь. Совсем наоборот. Но на самом деле она несчастная, одинокая женщина. Составьте компанию даме! – промолвила девушка без имени и упорхнула в уборную.

Нинель Давидовна замедлила шаг и оглянулась:

– Я угощаю! Все, что пожелаете! – прокричала она так, что проходивший официант присвистнул.

За официантом, покачиваясь, семенил дядя Глюк, требуя «немедленно повторить». Альберт, недолго думая, забрал свою кружку с остатками пива и направился к Матрешке.

На маленьком столике, покрытом белоснежной скатертью, пустели четыре бокала. В ведерке со льдом томилось шампанское.

– Не оглядывайтесь, никого больше нет. Я была одна, теперь нас двое! – радостно сообщила Нинель. – Я так люблю праздники!

– Для кого все эти бокалы?

– Для нас! Вы что, не знаете? Различные спиртные напитки пьют из разных фужеров, – по-детски удивилась она.

– Знаю. Но я, можно сказать, непьющий… Одного пива за вечер мне вполне достаточно.

– Не переживайте! Сейчас угощу вкусняшкой! – произнесла театрально женщина и подняла с пола на колени бесформенную огромную сумку. Забытая в волосах бигуди задрожала, намереваясь упасть.

Альберт усмехнулся.

– Ой, как вам весело! Поделитесь настроением! – усиленно копаясь в недрах саквояжа, воскликнула она. Через мгновение выудила измятую пластиковую бутылку, наполненную бордовой жидкостью. – Это домашнее вино. Соседи делают. Вы непременно должны попробовать! – она открутила крышку. На горлышке густым пятном рдел след от помады.

Она выхватила из рук Альберта пивной бокал и плеснула темное содержимое.

– Знаете, мне сегодня что-то грустно с самого утра. Работала над книгой моей дочери, которая давно погибла. Нахлынули воспоминания.

– Соболезную.

– Чтобы успокоиться, пошла на пляж. Погода была великолепной, на море – полный штиль. А горе мое до сих пор безутешное. Смотрела я на морскую гладь, по щекам катились слезы. И вдруг, вы представляете, выносят из моря парня… Не спасли… Умер… Такой молодой… Не понимаю, как при такой спокойной воде можно утонуть… Почему вы не пьете?

У Альберта пересохло в горле, и он машинально сделал глоток. Вино сразу же попросилось назад, но он настойчиво удержал его внутри.