Характерно, что оценки величины «сухого остатка» культурной информации, накопленной в обществе («по Моррисону», дающие значение 10^>15 бит), и информационной оценки воздействия окружающей среды (2 × 10^>16 бит/год) существенно превышают возможности непосредственной фиксации – усвоения, оцененные как 6 × 10^>9 бит. В то же время этот предел усвоения информации человеком очень характерным образом совпадает с усвоением, предпринятым природой значительно ранее – в генетическом аппарате, так как оценка информационной емкости для генома человека составляет 6 × 10^>9 бит.

Сравнение информации, усваиваемой человеком и записанной в геноме, скорее приводит к размышлениям, чем к признанию за биотой некоторой высшей мудрости. Прежде всего к представлению о достаточном, ключевом наборе данных для порождения всего разнообразия как поведенческих схем в случае человека, так и биоразнообразия и адаптационных схем для всей биоты. И хотя этот ключевой набор неизмеримо меньше, чем весь объем информации, заключенной в связях конкретного объекта с окружающей средой, этого набора оказывается достаточно как для взаимодействия с соседями по биотическому сообществу, так и для подстройки, адаптации под окружающую среду. При этом вполне возможно, что существует определенное, предельное значение уплотнения информации, входящей в ключевой набор, независимо от того, на каком носителе он записан – в геноме или в мозге. Это – величина, определяющая естественные границы накопления информации носителем данной эволюционной ступени. Рано или поздно мозаика собирается, узор превращается в законченную картину, сложность структуры достигает некоторого предельного значения, независимого от способа генерации элементов структуры, после чего эволюция вытесняется в новые области – она переходит к созданию новой структуры и перестает совершенствовать старую.[15]

Как бы то ни было, но расширение возможностей мозга, связанное с уходом от чисто рефлекторных действий к сложным поведенческим схемам и в конечном итоге – к сознательному поведению, происходит не за счет механического накопления информации, поскольку рефлекторная система человека и высших животных почти одинакова (они чувствуют почти все то же, что чувствуем мы, и в этом смысле обладают тем же объемом оперативной информации о внешнем мире). Но когда в дополнение к системе ощущений на сцене эволюционной истории появляется сознание, ситуация качественно меняется: человек отныне обладает неограниченной внутренней свободой путешествий в бесконечных пространствах сознания. При этом образуется огромный объем «внутренней» информации, и соответственно должны расшириться возможности ориентации в информационных потоках, способность оперировать не с самими потоками, а с их структурой, поднимаясь по иерархическим уровням строения информации. Человек с его иррациональностью и «включенностью» в новый этап эволюции способен создавать собственный мир и успешно отстаивать его перед «притязаниями» биоты на всеобщую биотическую регуляцию, перед «зовом предков» – назад, в первобытный лес. Иерархическое строение информации позволяет человеку «господствовать над своей памятью», как выразился известный психолог Л.С. Выготский, сравнивая память примитивного дикаря и современного человека. Если бы мозг человека не обладал свойством свертывать информацию, человека уже давно захлестнула бы ее волна, о чем так много твердили (и твердят), говоря об информационном взрыве в обществе. Иерархичность структуры информации отражает объективное устройство мира, и информационный коллапс человека не наступает по той же причине, что и не наблюдается известный космологический парадокс Ольбертса (бесконечная светимость неба), который снимается представлением об иерархическом расположении материи во Вселенной – звездные системы объединены в галактики, которые в свою очередь являются элементами Метагалактики, и т. д. Кратко можно сказать, что строение информации, как и строение Вселенной, имеет фрактальную структуру.