У Шэнь Цинцю перед глазами плыли круги, так что ему понадобилось немало времени, чтобы просто сфокусировать взгляд. Как бы то ни было, различить черты он так и не смог – однако в непроглядном мраке коридора пылали яростным огнём глаза и явственно проступала печать демонической кары на лбу.

Тяньлан-цзюнь и Чжучжи-лан всё ещё высились посреди склепа ледяными изваяниями, окружённые тучами тёмной энергии. Стоило Ло Бинхэ ступить внутрь, как нитевидные щупальца ледяной ци тотчас поползли по его чёрным сапогам, но он попросту раздавил их подошвами. Подлетев к превратившимся в ледяные столпы родичам, он наградил каждого из них сокрушительным ударом – по глыбам льда тотчас поползли трещины.

– Бесполезно, – выдохнул привалившийся к стене Шэнь Цинцю. – Подобный кристальный лёд не так-то просто разбить, когда он уже схватился. И уж тем более тебе не причинить им вреда. Так что давай-ка лучше воспользуемся тем, что они пока не в силах к нам присоединиться, и покинем место упокоения твоих предков подобру-поздорову.

Ло Бинхэ резко развернулся и вновь направился к Шэнь Цинцю.

Тот при виде ученика испытал целую бурю смешанных чувств – от изумления до восторга. Он-то собирался забрать его из гроба, где припрятал его, никак не ожидая, что Ло Бинхэ за это время очнётся сам. Шэнь Цинцю чуть не брякнул: «Как ты себя чувствуешь?» – когда внезапно осознал, что его ученика прямо-таки распирает от гнева.

– Разве я не говорил тебе не иметь с ними дела? – практически проревел Ло Бинхэ.

У Шэнь Цинцю и без того всё расплывалось перед глазами, а этот крик, от которого заныли барабанные перепонки, произвёл эффект выплеснутого прямо в лицо ведра ледяной воды. Пару мгновений он просто смотрел на ученика в немом отупении, потом в его сердце столь же внезапно зародилась искра необъяснимой, но от этого не менее жгучей обиды.

– Ты в порядке? – ничего не выражающим голосом спросил он.

– В порядке? – немногим дружелюбнее рявкнул Ло Бинхэ. – В каком ещё порядке?!

Судя по тому, что у него доставало сил орать на учителя, он и впрямь пришёл в чувство – в таком случае Шэнь Цинцю мог считать, что расплатился с Ло Бинхэ хотя бы отчасти.

– Вот и славно, – кивнул он.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он двинулся прочь, не разбирая дороги.

Он и в самом деле не знал, куда ему идти. Без Ло Бинхэ и Синьмо ему ни в жизнь не покинуть стен Гробницы непревзойдённых, так что направление не имело значения. Однако он лез из кожи вон, чтобы вытащить Ло Бинхэ, и всё, что он заслужил взамен, – сеанс бешеного ора. Право слово, с него хватит.

Не успел он пройти и нескольких шагов, как сбоку загорелись Свечи последнего вздоха, осветив половину его лица. Выбросив руку, Ло Бинхэ внезапно схватил его за рукав:

– Ты плачешь?

Шэнь Цинцю уставил на него непонимающий взор.

Плачет?

Он плачет?

Да разве такое возможно?!!

Подняв левую руку, он дотронулся до лица. Прежде невредимая рука была плотно занята бессознательным телом ученика, так что он впервые за долгое время смог использовать её для чего-то другого. Щёки и впрямь были мокры от слёз – он и сам не заметил, когда они пролились.

И тут Шэнь Цинцю понял, что это случилось, когда он выдёргивал из ноги побеги цинсы.

Стыдоба, да и только.

Негодование, которым так и сочился голос Ло Бинхэ, бесследно испарилось.

– Выходит, когда я слышал, что учитель плакал, мне не почудилось? – дрожащим от напряжения голосом спросил он.

– Почём мне знать! – брякнул Шэнь Цинцю, прикрывая смущение вспышкой гнева.

Вырвав рукав, он вновь двинулся прочь, но Ло Бинхэ тотчас обхватил его со спины – и надо же было ему вцепиться в правую руку, где укоренилась цинсы. Хоть Шэнь Цинцю удалось сдержать недостойный вскрик, он всё же невольно застонал сквозь зубы. Ло Бинхэ сразу же отпустил его и, взяв учителя за левую руку, принялся внимательно осматривать его в неверном свете зелёных свечей.