Действительно, подобных масштабов вражду[50] не так-то просто унять парой цитат, позаимствованных из мотивационных брошюрок, и воззваний к милосердию Будды!

– Всё это – работа вашего славного ученичка, – холодно усмехнулся старый глава Дворца. – Ну что, насмотрелись? По мне, так лучше бы он и вправду вырвал траву с корнем.

Тут Шэнь Цинцю вынужден был согласиться с ним: в самом деле, почему Ло Бинхэ этого не сделал?!

Итак, в его заводь заплыли две рыбёшки: одна точит зубы на Ло Бинхэ, другая – на него самого. У Цю Хайтан силёнок не хватит убить его, зато старый глава Дворца, пусть и искалеченный, гораздо мощнее неё: исхудавший верблюд всё же больше лошади[51] – как-никак, он был главой одной из величайших школ совершенствующихся.

Быть может, он и потерял конечности, а с ними и способность перемещаться самостоятельно, но ведь духовная сила осталась при нём. Как говорится, мужчина и женщина неустанно стремятся ко взаимному удовольствию – а тут ещё и дополняют слабости друг друга, словно слепой, несущий на себе хромого.

Шэнь Цинцю пальцами одной руки преломил клинок меча и, швырнув обломки в траву, устремил решительный взгляд на противников.

Что ж, он тоже может играть по-крупному.

В схватке с Тяньлан-цзюнем, которого попросту не было в изначальном сюжете, читерские фишки Ло Бинхэ не работали, однако старый глава Дворца, игравший немалую роль в романе, был обязан подчиняться законам жанра, согласно которым никто не может нанести серьёзный вред бесценному золотому телу главного героя – на этот эффект и рассчитывал Шэнь Цинцю. Если сейчас он попросту отойдёт в сторону, как того и требовал старик, тот угодит в ту же ловушку, что и Де-эр – она же Кожедел – в городе Шуанху. Оставалось позволить ему нанести удар по Ло Бинхэ – и поглядеть, кто кого закопает!

– Спрашиваю вас в последний раз, – медленно произнёс старый глава Дворца, – вы уйдёте с дороги?

Шэнь Цинцю опустил руку, убедившись, что кровь уже не так хлещет из рассечённой ладони, а лишь стекает по капле.

– Как ранее упоминал глава Дворца, – подняв голову, бесстрастно ответил он, – Ло Бинхэ – мой славный ученик; как же я могу отступиться от него?

Тут он ничего не мог поделать – всё и впрямь слишком сильно переменилось.

Он больше не мог убедить себя в том, что лучшее решение – это, положившись на незыблемость сюжетной брони главного героя, праздно наблюдать со стороны за тем, как другие наскакивают на Ло Бинхэ, и хладнокровно прикидывать их шансы.

Поставив на кон жизнь своего ученика сейчас, он стал бы ничем не лучше оригинального злодея!

Глаза старого главы Дворца внезапно выпучились, и он издал сотрясающий стены рёв.

Лишившись конечностей, он мог лишь вложить все духовные силы в этот сокрушительный рык, ставший его оружием. С каждым новым криком Шэнь Цинцю словно воочию ощущал, как на него обрушивается целый шквал невидимых рассекающих и рубящих лезвий, по мощи не уступающий критическому удару духовной энергии. Трава стелилась по земле, словно от ветра, качались деревья, воздух наполнился мельтешением сорванных листьев. Крепко удерживая ножны раненой правой рукой, Шэнь Цинцю отбил несколько звуковых волн. Ладонь прошила вызванная вибрацией резкая боль, но он не решался поменять руку из боязни уронить Ло Бинхэ.

Похоже, увечье никак не отразилось на уровне духовной энергии старого главы Дворца – неудивительно, что Цю Хайтан предпочла держаться его. Стоило Шэнь Цинцю подумать об этом, как старик испустил особенно протяжный вопль, и раздался еле уловимый треск – это лопнули ножны Сюя. Не в силах отразить атаку, Шэнь Цинцю опрокинулся на спину. Падая, он повернулся так, чтобы, используя собственное тело как щит, не дать Ло Бинхэ коснуться земли, – в результате ученик вновь рухнул на него всем своим весом, и перед глазами заплясали хороводы звёзд.