Целый месяц.

Он должен продержаться во что бы то ни стало. После этого он вновь будет свободен, как бескрайнее море, как высокое небо, как птица в полёте. Этот старик[22] не должен обращать внимания на подобные провокации!!!

Некоторое время оба молчали. Наконец Шэнь Цинцю не выдержал:

– Если хочешь что-то со мной сотворить, тебе нет нужды торопиться. После суда четырёх школ я буду втоптан в грязь, моя репутация – развеяна во прах, а жизнь окажется полностью в твоём распоряжении. Неужели не стоит немного подождать, чтобы сполна насладиться торжеством справедливости?

Говоря всё это, он основывался на том образе мыслей, что был свойственен оригинальному Ло Бинхэ, – такой аргумент непременно должен был прийтись ему по вкусу. Однако, вопреки ожиданиям, вместо того, чтобы проясниться, взгляд его ученика стал ещё более холодным и пугающим.

– Почему учитель так уверен, что приговор будет не в его пользу? – прищурился он.

– Это я должен задавать тебе этот вопрос, не так ли? – парировал Шэнь Цинцю.

– Мне? Опять я, – криво усмехнулся Ло Бинхэ.

От этого Шэнь Цинцю попросту утратил дар речи.

Вообще-то говоря, всей этой истории с городом Цзиньлань в оригинальном сюжете и в помине не было. Исходя из хронологии книги, в это время Ло Бинхэ должен был усердно прокачиваться в мире демонов, ничем не давая о себе знать, а Шэнь Цинцю, не располагая преимуществом точки зрения всезнающего читателя, – ни сном ни духом об этом не ведать. Однако Сян Тянь Да Фэйцзи сделал особый упор на одной вещи: с тех пор как Ло Бинхэ вновь явился в мир людей, все коварные заговоры и беспощадные убийства непременно были связаны с ним – с какой стороны ни посмотри, а наиболее очевидным подозреваемым всегда оказывался Ло Бинхэ.

Заложив руки за спину, он с мрачным видом принялся мерить платформу шагами.

– Могу я спросить учителя, – внезапно обернувшись, резко произнёс Ло Бинхэ, – он правда полагает, что все преступления и убийства, совершаемые демонами в мире людей, – моих рук дело?

Шэнь Цинцю нахмурился.

Не получив ответа, Ло Бинхэ медленно стиснул кулаки.

– Когда-то ты безоговорочно мне верил, а теперь считаешь, будто всеми моими действиями движет злой умысел. Неужто разница между нашими народами столь велика, что в корне изменила твоё отношение ко мне?

На этот раз Шэнь Цинцю не мог промолчать.