С момента нападения прошло всего несколько десятков секунд, но показалось, что прошла едва ли не вечность. И, когда я понял, что практически не осталось сил сдерживать тварь, нанизавшую себя на костыль, натиск вдруг начал стихать. Хрип, бульканье, скрежет когтей по асфальту – все смешалось в дикую какофонию звуков, бившую по нервам. Сходил, называется, в магазин! Дернувшись несколько раз, лапы твари прекратили, наконец-то, скрестись, замерев практически в сантиметре от моих ног. Сама же тварь затихла, обмякла, распласталась на асфальте, страшная пасть захлопнулась, насколько позволял торчащий костыль, вошедший в нее почти что наполовину. Понятно, теперь костыль не достану – так его не выдернуть, придется пасть разжимать, а этого делать я не стану ни за что! Тварь! Сволочь!! Гадина!!! Меня словно прорвало: минуту, наверное, из меня извергались такие ругательства, которым я сам удивился. И ведь вот что – во время этого короткого… хмммм… боя ни страха, ничего не было, а вот сейчас накрыло. Спустя секунду меня накрыло уже по-настоящему. Вы наверняка хоть раз в жизни падали хотя бы с небольшой высоты, ударялись при этом. Так вот у меня такое ощущение было, что одновременно сразу по всему телу ударили. В голове зазвенело, в глазах потемнело, непроизвольно меня откинуло назад, снова на асфальт опрокидывая, и, конечно же, снова приложился головой. Что же это такое-то…

ИНИЦИАЦИЯ.

Перед глазами, в полной темноте, светились буквы. Чего, блин?! У меня, по ходу, крышняк напрочь рванул… как иначе объяснить все произошедшее?! Какая-то тварь, теперь надпись перед глазами… Тщательно проморгавшись, заметил, что зрение медленно, но все же возвращается. Правда, эта надпись никуда не делась… ну да ладно, разберемся. Все тело ныло, словно трактором переехало. С трудом сначала сев, а затем и выпрямившись, огляделся. Разумеется, бабки той, из-за которой вся эта шняга и случилась, уже не было. Правда, тварь с наполовину торчащим из ее нутра костылем все же присутствовала. Не особо-то на помешательство похоже. Пытаясь унять бивший в голове набат, с трудом дохромал до выроненного мной пакета, подобрал его, с сожалением посмотрел на костыль. Жаль его, конечно, но хорошо, что второй имеется. Сейчас бы только до дома добраться… мутит-то с чего так?! По-хорошему, надо бы вызвать какие-нибудь службы, тварь эту показать, да потребовать костыль новый – что-то не хотелось этот не то, что доставать из сомкнутой пасти, но и даже притрагиваться к нему, несмотря на то, что именно благодаря этой железке я жив остался. Почему-то я был уверен, что, сомкнув пасть, тварь была способна с легкостью перекусить не то, что руку, но и ногу, причем запросто. Плюнув на все, прислушался к самочувствию. Как там, в детской сказке было? Пациент скорее жив, чем мертв. Вот и со мной так: вроде живой, и повреждений нет, по крайней мере, видимых, но так хреново, так тяжко! Все, абсолютно все тело болит тупой ноющей болью, все ноет, в башке звон стоит, перед глазами по-прежнему эта надпись стоит, хоть и вижу все как-то сквозь нее, что ли, правда, временами темнота опускается… До дома бы дойти как-нибудь только… Сильно припадая на травмированную ногу, я похромал во дворы, сдерживая боль – на фоне настолько паршивого самочувствия это было не очень-то и сложно…

Как добрался до дома, почти и не запомнил. Что-то мне совсем уж тяжко стало по дороге, как еще не отъехал в бессознанку, сам не понимаю. Сил хватило, чтобы полубессознательном состоянии зайти в квартиру, запереть дверь, бросить пакет, который чудом не оставил нигде по пути, выхлебать стакан воды и добраться до кровати. На которую я рухнул в таком виде, в каком был – прямо в одежде. Прежде, чем провалиться во тьму, увидел по-прежнему никуда не девшуюся надпись перед глазами: