Содержание советского частного (гражданского) права обусловлено спецификой материальных отношений в социалистическом обществе. Эти отношения базируются на иных принципах, нежели основные начала, свойственные обществам капиталистическим. Но содержательное отличие не означает отказа от непосредственных личных (частных) интересов. Оно означает перемену самих личных интересов. «В первой фазе коммунистического общества не устраняется деление права на две основные отрасли – право публичное или государственное и право гражданское. Оговариваемся, что эти термины совершенно условны. Само собой разумеется, что социалистическое гражданское право ничего общего не имеет с буржуазным частным правом с точки зрения содержания отношений»[98].

Итак, первоочередное разграничение публичного и частного права С.Н. Братусь проводил по тому критерию, который традиционно поддерживается сторонниками двойственной теории права, – по преобладающему интересу лица. Ученый считал, что под сферу публичного права подпадают те социальные отношения, в которых проявляется интерес всех (общества как целого) и, посредством этого, каждого в отдельности.

В основании же частного права находятся непосредственные интересы конкретного субъекта. С.Н. Братусь обозначал их как «… непосредственные имущественные и неимущественные интересы личности»[99], т. е. через дихотомическое деление. Поскольку формулировка данной дихотомии охватывает все без исключения интересы, то она может интерпретироваться лишь в качестве условной направляющей. Кроме того, поскольку в общественных отношениях участвуют не только индивиды, но и производные субъекты (например, государство), то термин «личность» также следует трактовать здесь условно. Он предназначен для более выпуклого обозначения индивидуальной природы, характера соответствующих интересов. По сути, слово «личность» в данном контексте следует толковать расширительно, т. к. в адекватном значении речь идет все же о любом субъекте права.

Разъясняя свою позицию касательно дуализма права, С.Н. Братусь затрагивал и вопрос об эффективности правовой регламентации. «Следует отметить, что и охрана так называемых личных благ… осуществляется гражданским правом в той мере, в какой покушение на эти… блага не перерастает в нарушение интересов общества… Так называемая гражданско-правовая защита указанных прав… является в ряде случаев значительно более гибкой и больше обеспечивающей интересы личности… Несомненно, и уголовное право обеспечивает интересы отдельной личности, но иными путями… Причинение вреда жизни и здоровью лица… влечет… наказание… в уголовном порядке и вместе с тем – обязанность возместить… вред в порядке удовлетворения гражданского иска… Критерий разграничения права публичного от права гражданского заключается в формах проявления интереса… в различных формах сочетания общественного и личного. Там, где на первый план выступает общественное… мы имеем дело с правом… публичным. Там, где право направлено, прежде всего, на обеспечение непосредственных интересов… личности… мы сталкиваемся с правом гражданским»[100]. Действительно, интерес государства будет последовательно воплощен только тогда, когда он солидаризирован с потребностями иных лиц. Для этого необходимо не только идейное соответствие, но и надлежащее качество правовой формы.

Завершая свои рассуждения о частном и публичном праве, С.Н. Братусь подчеркивал, что при советском социалистическом строе интересы общества и личности не сливаются. Их тождество возможно только в будущем, в рамках собственно коммунистического общества, «когда будет осуществлен принцип распределения по потребностям и отпадет необходимость в государстве и праве»