Так, например, активное избирательное право принадлежит индивиду. Реализуя его, субъект выражает свою волю, а значит, – действует в собственном интересе. Вместе с тем, реализация этого права направлена на определение воли электората как совокупности субъектов обладающих активным избирательным правом, как участников политического общества. Реализация отдельными индивидами права избирать только в своей совокупности воздействует на публично-управленческую сферу общественной жизни, а уже через эту сферу, т. е. опосредованно, на жизнь конкретных избирателей. Именно поэтому избирательное право относится к публичной стороне жизнедеятельности. На частную жизнь оно проецируется не напрямую, а через область публичных отношений. Диаметрально противоположная ситуация наблюдается, например, в отношении реализации права на приобретение недвижимого имущества или на заключение брачного союза.

Рассуждая о двойственности интересов членов советского социалистического общества, С.Н. Братусь писал: «В социалистическом государстве интересы общества сочетаются с интересами личности… Значит ли это, что уже в первой фазе коммунистического общества индивидуальный человек, выражаясь словами Маркса, сделался родовым существом, – что интересы индивида и интересы общества тождественны. Было бы неправильным сделать такой вывод. Сочетание или совмещение интересов общества, представленных в качестве общегосударственных интересов, с интересами личности, предполагает и разграничение этих интересов»[95].

В самом деле, единство и целостность сложных явлений обусловливают структурность их организации (а не простую суммативность). Это, в свою очередь, предполагает наличие составляющих элементов и форм их проявления. Сама жизнь как явление включает в себя многочисленные компоненты случайного и закономерного свойства.

Но только закономерные элементы могут составлять структуру явления. Так, несмотря на то, что в зависимости от целей рассмотрения в явлении жизни могут быть выделены различные составляющие, свойство бытия будет характеризовать его в любом случае. Структурные элементы, стабильные признаки и характеристики есть и у права, единство воздействия которого предполагает наличие разных аспектов. Такое множество не означает при этом ни противопоставления, ни противоречивости. Взаимосвязь интересов индивидуальных и коллективных (групповых) субъектов права предполагает их дифференциацию. Только на этой базе возможна параллельно протекающая качественная интеграция.

Далее, С.Н. Братусь пояснял: «…удовлетворение общественных интересов, в конечном счете, обеспечивает удовлетворение материальных и духовных потребностей индивида, также содействует их росту. В свою очередь личная заинтересованность индивида… является одним из средств повышения материального благосостояния общества, развития его производительных сил. Диалектика общего и особенного заключается, как известно, в том, что общее проявляется и отражается в особенном, и наоборот. Но из этого не вытекает, что особенное перестало быть особенным и что особенное и общее тождественны. Совмещаться могут явления не тождественные, а такие, между которыми есть единство и вместе с тем известное различие»[96].

Примечательно следующее. В своих рассуждениях С.Н. Братусь не проводил анализа того письма В.И. Ленина в адрес Д.И. Курского, в котором указывается на отрицание всего частного, на публичность всех областей хозяйствования[97]. Это свидетельствует в пользу признания С.Н. Братусем содержания (предмета) правовой регламентации основанием дифференциации норм права, т. к. различные сферы хозяйствования обслуживаются разными правовыми предписаниями, а отрицая необходимость разграничения отношений как базиса, не следовало бы производить подразделение и применительно к методологической надстройке.