Итак, по мнению С.Н. Братуся, дифференциация правовых норм по отраслям права должна производиться только на основании совокупности критериев. «Такой метод систематизации права не отрывает, на наш взгляд, право как форму регулирования от объекта регулирования. Объектом регулирования являются разнообразные общественные отношения, но именно потому, что они разнообразны, разнообразны и методы регулирования. Следовательно, группировка правового материала по юридическим признакам вовсе не означает отрыва формы от содержания. Задача научного исследования заключается в том, чтобы не только показать зависимость формы от данного содержания, но и установить, почему данное содержание выражено именно в данной, а не в иной форме»[83].

Например, и мена, и дарение, и купля-продажа обладают не только отличиями, но и схожими чертами. Обобщение этих черт позволяет определить, что все перечисленные выше явления подпадают под категорию гражданско-правового договора. Это вытекает как из содержания явлений, так и из принципов и методов их правовой регламентации, из используемого при этом понятийного аппарата.

Таким образом, «изучая… отрасли права, мы неизбежно будем повторяться в важнейших определениях и понятиях, выводимых за скобки как общие для данной группы правоотношений»[84].

С.Н. Братусь предупреждал и относительно неэффективности поисков абсолютных критериев обособления различных компонентов системы права. «Было бы напрасной задачей отыскивать в сфере права, как впрочем, и в других явлениях общественной жизни, абсолютные логические принципы, которые позволили бы с математической точностью разложить и классифицировать материал по соответствующим группам»[85].

Добавим, что право не нуждается в искусственном размежевании. Будучи обширным, но целостным, единым явлением и феноменом, оно не подлежит «механическому» подразделению. Классификации необходимы с прагматической точки зрения – для удобства творения, реализации и изучения юридических предписаний и иных правовых явлений. При этом творение правовых норм, так или иначе, всегда обусловлено именно общественной потребностью, а не наличием или отсутствием какой-либо юридической модели (в нашем случае – отраслевой модели системы права). Именно поэтому создание и реализация правовых норм во многих правовых системах осуществляется без специальной теоретической проработки вопроса о делении права на отрасли. А вот в отношении формально-материального выражения имеющих юридическое значение правил поведения ситуация иная. Систематика выступает в данном случае средством, обеспечивающим само существование и функционирование юридического материала.

Таким образом, есть все основания утверждать, что именно С.Н. Братусь одним из первых в советский период указал на метод правового регулирования как на критерий разграничения отраслей права, обосновал тезис о неразрывной взаимосвязи предмета правового регулирования и метода правового регулирования, выразил идею о потребности обращения к нескольким критериям выделения отрасли права.

Участниками I Совещания активно обсуждался вопрос о дуалистической концепции права. Этот факт заслуживает особого внимания, т. к. на двух последующих дискуссиях проблема двойственного строения права фактически обходилась стороной.

Деление права на частное и публичное, с одной стороны, уже давным-давно разработано и признано в правоведении (его даже называют основным разделением права), а с другой – неоднократно подвергалось в юридической науке самым различным трактовкам и самой разнообразной критике. Внимание к двойственной теории было вызвано потребностью установить ее гносеологическое и онтологическое значение, необходимостью выявить степени ее востребованности в различных правовых системах. Участникам Совещания необходимо было определить пригодность (а если точнее – то именно доказать непригодность) деления права на частное и публичное для формирования системы советского социалистического права, установить соотношение двойственного деления права с разработанной советскими учеными отраслевой моделью.