– Вы что-то говорили о банках? – спросил Даниель в безнадёжной попытке вычистить из головы образ Роджера Комстока, тычущего свой поганый хер в племянницу Исаака.

– В последние годы всё обернулось очень плохо, очень плохо для вигов! – отвечал мистер Тредер, радуясь случаю поговорить о несчастьях Альянса. – Банкротство вынудило Англию просить мира, не добившись главной цели войны. Немудрено, что Мальборо с позором бежал из страны!

– И всё же мне не верится, что торговля с Ост-Индией может надолго заглохнуть.

Мистер Тредер подался вперёд, готовый ответить, но тут кучер обратился к нему с вопросом.

– Мистер Уотерхауз, если вы любезно назовёте место, куда вас следует доставить, я почту за честь выполнить ваше пожелание. Мы приближаемся к Холборнскому мосту, ворота и стена Сити уже видны, и вам надо решать сейчас, если только вы не хотите ехать со мною на Чендж-аллею.

– Очень великодушно с вашей стороны, мистер Тредер. Я остановлюсь в Королевском обществе.

– Хорошо, сударь! – крикнул кучер, отлично слышавший все разговоры в карете, когда это требовалось. Он перенёс внимание на лошадей и тут же обратился к ним на совсем другом языке.

– Жаль, что Королевское общество переехало из Грешем-колледжа, – заметил мистер Тредер.

– Деликатность ваших выражений, сэр, не перестаёт меня изумлять, – вздохнул Даниель. Королевское общество пытались выкинуть из старого здания с тех самых пор, как в тысяча семьсот третьем году скончался Роберт Гук, долгие годы отстаивавший право аренды с обычным своим остервенелым упорством. Без Гука можно было только оттягивать неизбежное, и четыре года назад Общество перебралось в окрестности Флит-стрит. – Те из нас, кто имел глупость вложиться в строительство нового здания, употребляют слова покрепче, чем просто «жаль».

– Кстати, раз уж вы заговорили о вложениях. Я как раз хотел сказать, что если бы мы везли вас в Грешем-колледж, то проехали бы мимо здания на Треднидл и Бишопсгейт, которое можно по справедливости назвать новым чудом света.

– Неужто это ваша контора?

Мистер Тредер вежливо хохотнул. Тут карета замедлила ход и накренилась назад, так что Даниель навис над своим спутником. Они ехали в гору. Взгляд мистера Тредера метнулся от левого окна к правому и остановился на кладбище Святого Андрея; серые надгробья таяли в ранних сумерках до нелепости короткого зимнего дня. Даниель, который даже при ярком солнечном свете с трудом узнал бы изменившийся Лондон, только сейчас понял, что они по-прежнему едут на восток по Хай-Холборн и миновали уже два поворота к Флит-стрит – Чансери и Феттер-лейн. За церковью Святого Андрея можно было свернуть на Шу-лейн, но карета проехала и её. Они приближались к тому месту, где Холборн перемахивает Флитскую канаву, словно сельский джентльмен – навозную кучку.

Мистер Тредер постучал в потолок.

– Королевское общество больше не в Грешем-колледже! – крикнул он. – Оно переехало в окрестности Флит-стрит…

– В Крейн-корт, – сказал Даниель. – Возле Феттер-лейн, если меня не обманули.

Кучер что-то пробормотал вполголоса, как будто совестился произнести это вслух.

– Доктор Уотерхауз, будете ли вы оскорблены, испуганы или иным образом смущены, если мы поедем по Флит?

– Отнюдь, если только вы не предлагаете отправиться в лодке.

Мистер Тредер зажал себе рот, как будто его замутило от одной этой мысли, а свободной рукой выстучал по потолку условный сигнал. Кучер тут же свернул на правую сторону улицы.

– Берег нашей Клоаки Максимы заметно укрепили с тех пор, как вы последний раз… э…

– Вносил свой вклад?

– Можно сказать и так. А поскольку вечер ранний, ночное движение, которого хочется избежать, ещё не началось.