– На втором и третьем этажах по восемнадцать комнат. Из старших здесь только повара, охранники и семья Картеров. Директора зовут Флинн, его жена – Катерина. Их дочь Жаклин тоже присматривает за нами, хотя, вообще-то, она врач.

– А учителя? – поинтересовалась я.

– Не живут с нами. Утром приезжают, вечером уезжают. Летом вообще не появляются, – Лулу пожала плечами, будто учёба интересовала её в последнюю очередь. – Пойдёмте наверх!

Мы забрали свои рюкзаки, поднялись по узкой лестнице и оказались в импровизированной гостиной – достаточно просторном светлом помещении с телевизором, забавными светильниками, растениями в горшках, как и на первом этаже, множеством кресел-мешков и стеклянным журнальным столиком, на котором беспорядочно валялись фантики и пустые бутылки из-под газировки. Под ногами раскинулся пушистый бежевый ковёр, на двух противоположных стенах красовались большие окна, сквозь которые в комнату проникал мягкий солнечный свет. Из гостиной вело три двери, за которыми скрывались коридоры и спальни.

– Айвен, тебе очень повезло, что мальчик из комнаты Роберта уже уехал и тебя определили к нему, – сказала Лулу.

– Почему? – поинтересовался парень.

– Потому что это Роберт, – девочка пожала плечами. – Все хотят жить с ним.

– Стоит уточнять, что я не по мальчикам? – настороженно спросил Айвен.

Лу звонко рассмеялась, заявив, что Роберт натуральнее коровьего молока, и продолжила экскурсию, попутно рассказывая о местной жизни.

Меня поселили к Лулу, чему я невольно обрадовалась – не придётся начинать соседские отношения с нуля. К тому же, Лу так встретила нас, что я как-то сразу прониклась теплом к ней. Она показала мне, где находится её комната, а сама пошла провожать Айвена, чьи новые апартаменты располагались в другом коридоре.

Распахнув дверь в новый дом, я задержала дыхание. Три стены комнаты были однотонно-бежевыми, а четвёртая – та, на которой располагалась дверь – тёмно-синей. На бежевых стенах висели картины в синих рамочках разного размера. Нарисованные пейзажи, лица, животные – всё это было настолько красиво, что на миг мне показалось, будто я в картинной галерее, а не в своей собственной комнате.

Своей комнате… Нет, такой комнаты у меня никогда не было! В стене напротив двери было два окна с широкими подоконниками. Под одним из них – кровать, застеленная красным покрывалом, под вторым – между двумя кроватями – небольшой синий диванчик, на котором валялись разноцветные подушки. Вторую кровать, расположенную в углу, покрывал жёлтый плед, а третью, что за дверью, светло-голубой.

Я машинально двинулась к «красной» кровати, представив себя, сидящую на подоконнике в дождливый день. Тумбочка у изголовья была пуста, в отличие от той, что стояла рядом с «жёлтой». Несложно было догадаться, что там спала Лу.

Стоило мне присесть, как сердце радостно подпрыгнуло, и появилось такое странное волнение, какое бывает перед праздником или долгожданной встречей. Мне нравился новый дом. Новый дом принял меня.

Тысячи мелочей, прежде незамеченных мной, бросились в глаза. Записочки, приклеенные к телевизору; лампы, на верхушках которых сидели маленькие плюшевые обезьянки, на прикроватных тумбочках; статуэтки и свечки в виде животных на комоде; цветы в вазах на подоконниках. Я едва ли знала Лулу, но была уверена, что уют комнаты – её рук дело.

– Осваиваешься? У нас самая большая комната на этаже! – девочка зашла так тихо, что я вздрогнула, услышав её голос.

– Да, я… Здесь очень красиво!

– Спасибо, – Лу постоянно улыбалась.

Сквозь открытую дверь я увидела невысокого мужчину с редкими седыми волосами и густыми усами. Смешной серый жилет поверх белой рубашки обтягивал пивной живот, что делало его похожим на Санту. Очки подпрыгивали на приплюснутом носу, глаз за ними почти не было видно. Такой добродушный вид и такая забавная походка…