«Сайфер, твои шуточки?»

«Да. Интересно послушать».

«Не интересно».

Он и без того услышал достаточно. Баронесса одновременно причитала и обвиняла мужа во всех смертных грехах, Бенедикт мычал, барон поначалу безмолвствовал, а потом взорвался.

«Мне интересно».

«А мне – противно слушать, как они оскорбляют друг друга. Прекрати!»

«А как же ты тогда сможешь вовремя вмешаться? До того, как баронесса пристукнет мужа за то, что обижает сыночка», – хихикнул Сайфер.

«Я не собираюсь вмешиваться. Это их дело».

«Так ведь тогда ты и признания не получишь».

«Получу».

Баронесса глупа, и едва ли прислушается к доводам разума, но наверняка подчинится силе, и Родерик был уверен, что муж сумеет на нее надавить. Впрочем, Сайфер едва ли предостерегал его всерьез.

Родерик уселся в кресло и приготовился ждать, но барон вернулся на удивление быстро. Лицо его покрывали красные пятна, какие появляются от гнева, но выражение было холодно-отстраненным. Бенедикт, тащившийся за ним, еще не научился в полной мере владеть собой, и по его лицу было видно, что он возмущен, напуган и растерян одновременно – возможно из-за угрозы лишиться наследства, а может быть потому, что устроенный матерью скандал не подействовал.

– Господин Корбетт, раз уж вы заинтересованы в судьбе той девушки, Лианор, может, поедете в дворец правосудия с нами?

– Да, конечно, – Родерик поднялся. – Прямо сейчас?

Бенедикт умоляюще посмотрел на отца, но тот сделал вид, что не заметил этого взгляда.

– Да. Чем быстрее мы разделаемся с этим позором, тем лучше. Надеюсь, Лианор не станет настаивать на публичных извинениях.

«Еще как станет!»

– Арестовали ее публично, а не тайно, – заметил Родерик, следуя за баронами.

– Я не буду извиняться перед простолюдинкой! – взвился Бенедикт.

– Будешь. Сумел напакостить – сумеешь и ответить, – отрезал старший барон.

– Меня попрут с международного!

– Поделом. – Рука старшего барона взметнулась, словно он хотел отвесить сыну подзатыльник, и опустилась в последнюю секунду.

«Раньше надо было пороть, пока поперек лавки помещался», – фыркнул Сайфер.

«Меня не пороли, вроде человеком вырос».

«А кем ты мог еще вырасти, не котиком же!»

«Тараканом, как Бенедикт».

«Не оскорбляй тараканов. Они милые. В сравнении с этим… Хорошо, что ты не позволил мне откусить ему голову – в самом деле мог бы и отравиться»

– Еще раз прошу прощения, что вы стали свидетелем семейной ссоры, – сказал старший барон, когда они втроем устроились в карете. – Надеюсь, она не испортила… – Он осекся, потом невесело усмехнулся. – Боюсь, после того что натворил мой сын, впечатление о нашей семье у вас уже сложилось.

Родерик не стал ни подтверждать, ни опровергать очевидное. Барон, впрочем, и не ждал этого.

– Думаю, и публичные извинения немногое исправят.

– Не буду я извиняться. И вообще, чего это я один отдуваться должен! – возмутился Бенедикт. – А этой рыжей, у которой ума не хватило…

Отец пихнул его в бок, и Бенедикт заткнулся.

– В чем-то ты прав, – сказал старший барон. Снова обратился к Родерику: – Та девушка, которая подсказала моему сыну этот план – дворянка?

– Баронесса Вудруф! – приободрился Бенедикт.

Его отец покачал головой.

– Простолюдинка не сможет потребовать с баронессы компенсацию за клевету.

Не сможет. И пока Родерик сам не слишком понимал, как сделать, чтобы Корделия не осталась безнаказанной. Не бить же ему женщину! Разве что обнародовать эту историю, но он обещал молчать.

Или позволить Нори разобраться с обидчицей по-свойски?

– В таком случае я, пожалуй, не против, чтобы все узнали, как было дело, – сказал барон.

– Да мне тогда вообще проходу не дадут! – возмутился Бенедикт.