– Классно, я ещё домой слетать успею, с мамой увижусь, – задумчиво и так же тихо сказала Жанна с блаженной улыбкой на лице.

– Ну что, нам пора по домам, – положил ладони на стол Андрей и добавил: – А если ты мне дашь зачётку, то будем считать, что все планы на сегодня выполнены.

– Ой, да! – встрепенулась Жанна, быстро достала зачётную книжку и открыла её на нужной странице.

Андрей с улыбкой написал в своей строке «Философия. Отлично» и поставил свою аккуратную подпись: «Андр. Одинцов».

Из-за стола выходили два уже почти близких друг другу человека. Девушка была ослепительно красива. Обычно такие блондинки с фигурой модели оказываются в центре внимания любой мужской компании. Им делают комплименты, их красотой наслаждаются, их считают богинями. Они украшают своим присутствием самые дорогие отели, машины и яхты. И Андрей почувствовал эту красоту только сейчас. Он взглянул на Жанну не как на студентку, а просто как на красивую девушку. И ему, тоже обладателю весьма незаурядной внешности, не однажды смущавшему своим взглядом самых ярких представительниц прекрасной половины человечества, было приятно идти рядом с ней и слышать, как её высокие каблучки издают звуки, которые заставляют поворачивать головы даже глубоко семейных мужчин.

– Ну, пока, – сказала Жанна, – я здесь рядом живу, снимаю квартиру, первый день сегодня в ней ночевала.

– Пока, – с улыбкой ответил Андрей, – скоро увидимся.

Официант, вежливо попрощавшись с ними, наверное, подумал… А ничего он не подумал, просто позавидовал обоим.

Андрей после встречи сразу поехал домой – ему необходимо было поработать над научной статьёй, которая никак не клеилась. Но настроение, с которым он подошёл к двери своей квартиры, вселяло надежду на то, что сегодня статья будет закончена, ну или хотя бы поток мыслей войдёт в то русло, который он обычно принимал за вдохновение. Он не понимал почему, но в нём вдруг проснулось чувство, которое он испытывал только однажды – когда был влюблён в свою одноклассницу Галю. Это было первое и самое светлое чувство в его жизни. И сейчас он вспомнил то время и почему-то подумал, как он, наверное, был тогда наивен и смешон.

Дверь слегка скрипнула, он вошёл и с порога по-мальчишески крикнул:

– Мам, я пришёл!

Ответом ему была тишина, разбавленная шумом улицы и детскими криками, доносящимися через открытое окно на кухне.

«Странно, мама должна быть дома», – подумал Андрей.

– Алла Георгиевна! – шутливо окликнул он маму ещё раз.

Но никто не ответил, вместо этого с кухни послышались приближающиеся шаги.

– Я уже пятьдесят лет Алла Георгиевна, – выходя в прихожую, сухим тоном ответила мама и как-то непривычно, исподлобья посмотрела на сына.

Андрей остолбенел. Такого ответа он не ожидал. Он даже никогда не слышал такой интонации в своей, как ему казалось, идеальной семье. Его отец, Анатолий Николаевич Одинцов, член РАН, профессор, доктор исторических наук, проректор МГУ, в высшей степени интеллигентный человек, не только никогда не поднимал голос на свою супругу, он, можно сказать, боготворил её. Да и вне дома он был просто олицетворением доброты. Мама, оставив ради семьи карьеру научного сотрудника в престижном НИИ биотехнологий, стала домохозяйкой и все хлопоты по дому взяла на себя. Она иногда говорила: «Мои мужчины, вы единственные, кого можно любить и ради кого можно жить на этой грешной земле». Андрей был единственным ребёнком в семье, и поэтому всё внимание уделялось только ему. И это ничуть его не испортило – он относился к своим родителям с огромной благодарностью и любовью. Отец даже не старался учить его уму-разуму, Андрей просто видел, как он работает, и пытался подражать, и это у него неплохо получалось. В двадцать семь он уже был старшим преподавателем на кафедре философии того же МГУ, и вовсе не по протекции отца.