– Здесь остановите, пожалуйста, – совершенно спокойным голосом попросил я.

Машина дернулась, вильнула и резко остановилась.

– Ну что ты стал посреди дороги? Давай к тротуару.

– Вы кто? – испуганно спросил очкарик.

– Спасение твое. – буркнул я. – Как звать тебя, бизнесмен?

– Владик.

– Владик. – повторил я, пробуя слово на вкус. Прислушался к себе, вроде все спокойно. – Слушай, Владик, ты сегодня давно уже бомбишь?

– Да нет, только выехал, может, часа два. А что?

– Ехать мне надо, Владик. Вот только путь не близкий.

– Мне теперь все равно. Не близко – это куда?

– На Украину.

– Километров семьсот, – задумчиво сказал мой собеседник.

– Да уж не меньше. Пятьсот долларов устроит?

Парень аж развернулся ко мне всем корпусом. Год был на дворе 1995-й, и вся колымага Владика, включая его очки, едва ли стоила триста.

– Домой не хочешь позвонить, предупредить? – спросил я.

– Некого предупреждать, – отозвался Владик и включил передачу.

– Хорошо, подробности потом. Сейчас на Кутузовский, потом на Рублевское, там самый сытый пост в Москве, потом на кольцевую и дуй до Киевского. А я пока тут прилягу. Остановят, скажешь, пьяного товарища везешь. Вот тебе стольник задатка, и езжай осторожней, пожалуйста.

Услышав в ответ одобрительное бурчание, я прилег на заднее сиденье и стал думать. Вернее, хотел подумать, еще точнее, приготовился думать. А на самом деле провалился в глубокий сон. Проснулся я, как потом выяснилось, под Калугой. Машина ровно урчала, дорога была хорошая. Я поднял голову и оцепенел. Левая рука водителя упиралась в дверь, правая держала руль. Голова Владика лежала на левой руке. Он спал, мирно посапывая и улыбаясь чему-то только ему ведомому. Медленно, стараясь не шуметь, я перегнулся через переднее сиденье и выключил зажигание. Перехватил руль и, по мере как машина стала останавливаться, подрулил к обочине.

Когда мы остановились, я вытер пот со лба и вышел из машины. Раннее утро буквально ворвалось в меня. Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Сейчас, когда мне это припомнилось, я почему-то улыбаюсь. А тогда, пожалуй, что и нет, переливы птиц, сотни запахов, наверное, что-то в этом роде. Да, и еще. Все, что я видел вокруг, было неправдоподобно ярким. «Знаки, все это знаки. Надо подумать об этом». Я подошел к машине, открыл водительскую дверь. Владик дернулся, лицо его рассекла гримаса ужаса, глаза зажмурились еще сильнее. Я толкнул его, и он открыл, нет, вернее сказать, выпучил полные ужаса глаза.

– Спокойно, старик. Все обошлось. Подвигайся и досыпай.

Машина, хоть и имела непрезентабельный вид, бежала вполне бодренько. Почувствовав взгляд, я повернулся направо и встретился глазами с моим водителем.

– Нравлюсь?

– Ничего. Вот только на бондера вы не очень похожи.

– А с чего ты взял, что я бандит?

– Ну, улица, фонарь, аптека. Ехать далеко, заснул сразу, денег в два раза больше, чем положено.

– Да брось ты, Владик. – Я улыбнулся своим мыслям. – Что мы всё обо мне, да обо мне? Выкладывай, что у тебя стряслось. Видно же – не в себе. Давай, старик, дорога не близкая.

– Нормально всё. – Буркнул он и закурил.

– Это уж точно, ничего ненормального, кроме того, что ты любишь поспать за рулем, я и не приметил. Впрочем, не хочешь, не рассказывай.

– А чего рассказывать? Всё как у всех. Школа, институт. Безденежье и нищета. Сам не знаешь?

– Ты за всех не прячься. Что за институт?

– Автодорожный.

– Машины любишь?

– Угу.

– Так открой сервис и люби их дальше, только уже за деньги.

– Да, блядь, откроешь тут. Побомбить-то ночью не дают, я представляю, что будет, когда сервисом обзаведусь.