– Кто?

– Да, ты не знаешь, наверное. Слышал, может, конечно. Так вот, как только я его заметил, стал посматривать, что он ищет в компьютере. Раз пройду мимо, два. Не могу разглядеть.

– А зачем тебе?

– Как зачем? Ну, незачем, конечно, но ведь, любопытно. Ну, не знаю, зачем, профессиональное что-то. – Акира засмеялся. – Вот, короче, не смог так ничего увидеть. А еще смотрю, народа не так много. Есть свободные компьютеры. Если кто еще придет, не будет ждать в очереди, сядет за свободный, а если этот уйдет, я смогу, сесть на его место и узнать, что он там искал.

– Акира! – Не выдержал Максим. – Я перестаю тебя понимать.

– В общем, когда он ушел, а я вижу, что никто за его компьютер не садится, потому, что нет никого, свободно, ну, я говорил. Я быстренько пересел на его место. Смотрю недавние документы. Ну, я же говорю, любопытно, что таким людям может быть интересно в таком месте, что такое им приходится искать? И представляешь, смотрю эти недавние документы и вижу, что там тоже, что и у меня. Все эти дела про королей и кубки. Вот чтобы это значило? Мне прямо срочно нужно статью писать, а то окажется, что уже не актуально. Или еще чего. Вот, ну точно, смотрел вот прямо то же самое. Какой он! Или он у меня хлеб отнять хочет?

– Да кто он, из какой темы-то? – окончательно запутался Максим.

– Да из политики, в том-то и дело. Политики серьезно заинтересовались моим проектом. Жулики.

– Твоим? – ухмыльнулся Максим.

– Да, моим. Я первый придумал об этом написать. Я не дам ему меня опередить.

– Хорошо, не дай ему, неизвестно кому, – согласился Максим.

– Хм, неизвестно. Известно.

– Ну, хорошо, известно кому. Ну и кто он, этот жулик твоих проектов?

– Томас Шнайдер.

– 6 -

– Я считаю, игра стоит свеч, Лео. Ну, поднапряжемся с таким объемом, но нельзя упускать, пока продавец нас ждет. Только нас. Он так и сказал: если через неделю не решитесь, дам ход в другое русло.

– Другое русло. У него есть другое русло? Ты знаешь продавца? Ты представляешь, где будешь собирать сумму? Это я, к примеру.

– Пробить не смогли, но Князь знает, он ручается за него. И просит всего тридцать тысяч комиссионных. Лео, мы так долго пытались выйти на этот рынок, а теперь ты в «непонятке»?

–Ты не ответил о деньгах.

– Нам дают рассрочку…

– Кто? Почему Князь сам за это не возьмется? Тридцать тысяч. Дружеский подгон, что ли?

– Для него это не так много, а риск большой. Да он итак часто дышит, все на себя не натянешь.

– Пургу ты гонишь, Вялый. Натянуть можно сколько угодно, тут что-то не так.

– Лео!

– Пол-лимона! Или для тебя это не деньги?

– На рынке в два раза больше. Мы в раз всех обойдем.

Леонардо Манчини сидел в кресле, отвернувшись от гостя, лицом к окну и курил. Вялый, один из его коллег, высокий, нескладный, ходил кругами возле стола. Леонардо служил с ним в армии. Когда-то Вялый был совсем не вялым, а высоким и сильным мужчиной, но с годами остался только один рост, и его начало, словно пригибать к земле.

– Чего трете? – В комнату вошел другой коллега Манчини, еще один армейский друг, Ремон.

– Вялый все мечтает о баронском титуле. «Героинически» рвется к монополии, – пояснил Леонардо.

– Что, до сих пор не определились? Вялый, эта та тема с непонятным пайщиком. Ты его видел, вообще?

– Видел, само собой. Нормальный мужик. Конкретный.

– А в чем «затык»? В чем тема, вообще?

Лео показал на Вялого – «Мол, выкладывай».

– Короче, – начал тот, – предлагается купить пятьсот килограмм героина, одной партией. Все привозят, все тут же берем. Цена – тысяча за кило. Пятьсот тысяч ровно, плюс тридцать тысяч Князю. На выходе бешеные бабки!!! И это если сбывать будем по оптовым ценам. Тем более, сети у нас еще нет налаженной.