В это же время, в 1996-1997 годах, развивался азиатский кризис, очень хорошо известный по прессе, но почему-то совершенно не освещенный в научной литературе. Хотя его истоки достаточно очевидны. С конца 1994 года японская йена начала устойчивый рост к американскому доллару с 124 до 78 йен за доллар. Назвать этот рост объективно обусловленным крайне сложно. Только что, в 1993-1994 годах, по Японии гулял ипотечный кризис, не в лучшем состоянии находятся банки. И в этот момент нацвалюта начинает быстро дорожать. Спекулятивный характер этого подорожания не вызывает сомнений. Но вот в чем загвоздка, как можно атаковать валюту вверх при бездонной способности нацбанка к эмиссии?
Вообще говоря, сейчас, по прошествии почти 20 лет, японские товарищи могли бы и объяснить миру, почему эта атака не была отбита встречной эмиссией. И кто тот инсайдер, который гарантировал Дж. Соросу, что тот, покупая йены по 120, 110, 100, 90 и т.д. штук за доллар, проснувшись однажды утром, точно не увидит курс в 130 йен?
Но вот если откинуть предположение об инсайде и опереться на версию закулисных договоренностей США и Японии, то все встает на свои места. Япония сохраняет свое бесспорное лидерство в Юго-Восточной Азии, указав «молодым тиграм» их место, и получает потяжелевшие на 50 % выплаты по йенономинированным внешним долгам стран ЮВА. Ведь ЮВА традиционно, еще с начала 1970-х годов, опиралась в своем развитии на йенономинированные кредиты и японские технологии. А США получают после кризиса огромный рынок сбыта своей валюты, которая осядет в золотовалютных резервах стран ЮВА и перекочует в UST.
В случае успеха операции у Японии и США все в порядке, в случае неудачи во всем виноват частный финансист Дж. Сорос. Итоги операции в ЮВА известны, многие десятки и даже сотни процентов девальвации нацвалют, смена правительств, политические кризисы и т.д. Из под удара смог уйти только Гонконг, девальвировавший свой доллар с 7,50 до 7,75 за доллар. Причем атака была отбита исключительно дипломатическими мерами. Ведь возникли очень мощные политические риски. Китай, в состав которого де-юре только что, с первого июля 1997 года, вошел Гонконг, мог посчитать, что обвал гонконгского доллара – это форс-мажор, который освобождает Китай от договоренностей сохранить на 50 лет валютно-финансовую самостоятельность Гонконга. Такой сценарий, замены гонконгского доллара на китайский юань, однозначно не устраивал Японию и США, ибо превращал Китай в валютно-финансового гегемона в ЮВА.
Кризис в ЮВА – это для Аргентины изменение параметров внешней среды №3. Азия загоняет доллар в переоценку, а, значит, и песо тоже. Добавим к этому кризис в России 1999 года, удешевивший российский зерновой экспорт; а также кризис 1999 года в Бразилии, удешевивший бразильские товары.
В итоге к 2000 году в мировых финансах сложилась ситуация, когда практически весь мир, не сговариваясь, сыграл на повышение курса доллара, де-факто загнав доллар в переоценку. В условиях аргентинского currency board переоценка доллара США – это самый прямой путь к валютно-финансовому кризису. Ведь товары неконкурентоспособны, торговый и платежный балансы отрицательны. Запасов валюты, чтобы платить по долгам и поддерживать импорт, надолго не хватит.
Вот и вся монетарная логика currency board, когда решения принимаются в одних условиях, а жизнь предъявляет совершенно иные требования.
Теперь добавим к сказанному мексиканский кризис декабря 1994, прошедший по стандартному сценарию «долларовой петли», и станет окончательно ясно, что примитивно-линейные рекомендации МВФ по кальке «вашингтонского консенсуса» всегда ведут в одну и ту же яму – дефолту, девальвации и социальным потрясениям.