И улыбнулся как клоун на фоне, например, спокойного и безмятежного сильного и как всегда стильного моря или неунывающего, но как всегда увядающего осеннего леса. Или горных шапок. Не скрытых тучами и облаками. Как на ладони или как на открытке. На этот раз не пиков. Из метафор и наслоений, а ля настроений и запасов энергии гениальности. И параллельно как джаз – прямые. И равные. Мысли. Временно времени перемен. Рваные как облака или волны. Не претендуя на роман века. Или стихотворение года. Желтая пресса. Как осенние, но все равно временами прямые неравнодушные к переменам сны. Как аппозиция. И цензура. Страх перемен.

… А если критика, то основа времен. Осень… Как в фильмах Тарковского. Осеннее небо. Вид сверху. И подиум. Иногда просто дети. Иногда старики… Но чаще молодежь. Модели и леди. Инкогнито. Ходить надо уметь. Мечтать или просто устало как установка и адекватно мыслить. И сочинять. Адоптироваться. Раздувать воздушные пузыри как в рыбе и дышать жабрами. Как аристократ художник…

Глава 4.

… Опять не клюет. Но не суть. И не шарм. Неустрашимый словно беременный. Самиздат или сам себе режиссер. И сценарист. Фильм саморазрушение, но в конце концов возвращение к нормальной жизни. Адекватно и смело словно соло. На фоне концерта жизни и первые традиционно сочные как плоды и сильные как спортсмены побеги. Нервные… Молодые как вино. И еще… Словесный понос и стихи. Тот самый материнский инстинкт. И потом долгожданный карапуз. Лунатики. Капризные как сны. Качество, а не количество.

Осеннее торжество созидания, а не разрушения. Творчество. Внутренний голос третьего рейха. Собачий лай не считается. И кроме того сознательно считать себя деревом. А на подсознательном уровне рыбой, которая не клюет. Талантливой и самодостаточной как поэт. Но у которого нет проблем с властями. Только с критиками и плохими и циничными людьми. А от этого не куда не уйдешь. Даже осенью.

… – На протяжении столетий человек был слаб. И уязвим… А временами и просто по-варварски дик. Не говоря уже о том, что скуп и алчен. Развратен и жесток. А теперь почти покорил природу и скоро может победить все вирусы и штаммы, которые уносили миллионы жизней. Сначала был изобретен конвейер, а затем электромобиль. Именно в такой последовательности. Небоскребы и листья. От слова деревья и осень. Гусеницы и бабочки. Стихи и луна. Граммофоны и летающие тарелки. Сны и лукавые колдуны. И шаманы. Человек еще и хитер. От слова остроумен. А порой просто коварен. И вездесущ. Неотступен как вампир. И недоступен как джентльмен. Упырь. Но это минусы или негатив. О позитиве не будем. Это ангельский или детский лепет.

Собеседник со стороны подслеповато или слегка прищурившись смотрел на воду и скорее всего видел что-то другое как темно лиловый или пурпурный туман. Глазами художника, но не фотографа. И образы. Стресса нет. Адреналин не нужен в таких случаях. И только страх в глазах. Потепление в отношениях. Но не в политике. Осеннее. Противоположное от детства. Но не старость и мудрость. Глупое воздержание от творчества. Пусть даже в пользу религии. Это как глисты. И великодушие. Улыбка удачливого миллионера почти как Монны Лизы. Шутка в пользу или в копилку неудачника. Почти шок от тщеславного выкидыша. Капризы природы и подсознания. Осеннее. Как духи. Парфюм, а не демон во плоти. И колыбельная из детства не поможет. И кабриолет. И Харлей тоже. Амин.

… – Молитва. – Продолжил он. – Скорее желание поделиться впечатлениями и выговориться. Высморкаться, когда насморк или сходить по-маленькому. Закурить сигарету после долгого перерыва для курящего. Слово курец похоже на слово петух. А не горный козел. Не изгой и старовер и монах. Не профсоюзы металлургического комбината. И печи. Похоже на ад. Осиновый кол для вампира, а для поэта капля росы и дождя… Абстракция. Из детства. Царь листопад. И царица луна. Конечно лучше принцесса или русалка. На берегу океана. Есть еще Золушка. Зато не рутина трущоб. Где каждый день одно и то же. По-обывательски жаль. Романтический криз. Ностальгия… По сказкам. Не хватает кабриолета или Харлея…