Надо сесть и не высовываться, но я не могу оторвать взгляд от чёрной стаи. Сколько их! Как всегда, они торопятся к маяку. Значит, и я сумею туда попасть. Если идти днём, а ночь пережидать в покинутых домах. Я не уверен, что выберусь на тот же берег, и это пугает больше всего. Но океан никуда не делся – за городом простирается беспросветно-тёмное пространство. По одну сторону. С противоположной стороны улицам нет предела.

Я провожу на крыше несколько часов и убеждаюсь, что ждать нечего. Пора подыскать закрытое от ветра помещение и отдохнуть перед дневным переходом. Наверное, так, да?

Я не представляю, кто может прятаться в каменных скелетах, но всё-таки спускаюсь на этаж ниже и забиваюсь под лестницу. Если полезут, побегу наверх. Или вниз – смотря, откуда полезут. Утешившись столь безупречным расчётом, я заворачиваюсь в плащ и неожиданно ощущаю себя дома. Всё, как надо: ветер, тьма и оборотни. Мне становится почти смешно. Я натягиваю на голову капюшон с блуждающими по изнанке картинками, прижимаю к груди Перо и засыпаю с надеждой, что назавтра морок развеется.

* * *

Как бы не так. Я пробуждаюсь в царстве песка и камня от того, что стонут все кости. И тут же поражаюсь своей вчерашней беспечности. А если бы меня сожрали ночью? При свете Пера я давлюсь походным завтраком, пытаясь выловить из магических текстов полезное заклинание. Чтобы сделать дверь, например. Накануне я целый город сотворил – разве нет? Я великий чародей! Кому бы похвастаться?

На самом деле я не думаю, что нечаянно создал город. Однако, все эти дома откуда-то взялись. Или давно тут были. Почему мне никто не сказал про них?! Всё это великолепие воздвиглось не случайно, когда я достал Перо. Но сколько бы я ни крутил его в руках, убирая и вынимая снова, картинка не меняется. Видимо, вход без выхода.

Я закладываю в книгах пару страниц, которые могут пригодиться, и снова поднимаюсь на крышу. В зыбком розовом свете раннего утра предо мной расстилаются те же мёртвые кварталы. Или слегка другие, но похожие. Что-то постоянно меняется в этом осыпающемся мире. И океан теперь отделяет высоченная каменная стена. Не представляю, как по ней карабкаться! Зато берег стал чуть ближе. Основательно поразмыслив, я решаю идти по центральной улице в надежде, что на другом её конце есть ворота. Заодно буду искать Эйку.

Если она промышляет среди развалин, то днём должна прятаться. Поэтому днём я обхожу дома – сперва опасливо, потом монотонно. А по ночам Эйка охотится. Ночью я вынужден спать и прятаться от волков. Но я регулярно проверяю, не мелькнёт ли в чёрных небесах чёрная тень? Пока не мелькает.

В пасмурную погоду высовываться из окон ещё терпимо. К кровожадным стаям в переулках я притерпелся. Они воют и бесятся, оставляя кровавые следы на мостовой и стенах, но в гости не просятся.

Но в ясные ночи город страшит иным образом. При лунном свете становятся видны чёткие тени домов. Не развалин, а стройных высоких зданий со шпилями, балкончиками и флажками. В окнах этих теней брезжит неверный свет, а иногда мелькают человеческие фигуры. Даже в том проёме, у которого я стою. Это нагоняет дрожь – словно жители до сих пор здесь и навеки вписаны в город, которому я не знаю названия. Я понимаю, что это магия, а не повод сходить с ума. Но всё равно жутко. Если задержать дыхание, я слышу, как переговариваются силуэты в окнах. Или это снова звенит песок? Или листья… Запах здесь такой же, как в лесу – холода и древесной гнили.

Не следует ночью подходить к окнам. А тем более шататься по лесу. Ночью надо спать в своей постели, вот что. Я убеждаюсь в этом через пару недель скитаний, когда нахожу на одной из стен свой же знак, нарисованный белой краской. Я помечал деревья, а не дома, но какая разница? Выходит, что улица вовсе не ведёт на другой конец города. Вообще непонятно, куда она ведёт.