Император в панике парировал этот выпад.

Синий кинжал ослепительно заблестел, словно зеркало, а меч убийцы, стукнувшись с ним, с треском разлетелся на множество осколков под их общий удивленный вскрик.

Император, размахнувшись, со всей силы вонзил свое оружие в растерявшегося наемника. Кинжал вошел в него, словно в масло, перерубив пополам.

Второй убийца в ужасе смотрел, как грузный неповоротливый монарх расправился с его товарищем по оружию – профессиональным воином.

Кинутый кинжал просвистел в воздухе, прорубив кожаную броню и, пройдя насквозь, пригвоздил второго наемника к гранитному бюсту, стоящему в конце коридора.

Позже, отойдя от произошедшего, император приказал более подробно изучить свойства спасшего его аквомора. Как было выяснено учеными Энноса, это было непросто твердое вещество, оно было самым твердым из того, что знали энносы. Тверже стали, тверже гранита и даже тверже алмазов.

Разумеется, подобное открытие обрадовало правителя, в глазах которого заблестела жадность оттого, сколько теперь, обладая новым оружием, он сможет отобрать богатств у соседних стран и народов.

Для защиты ценного месторождения была построена огромная синяя стена, отгородившая этот край от остального мира. Никто не посмеет ограбить Эннос, обратив аквомор против них! Вскоре для добычи ценного вещества стали ссылать заключенных, которыми был построен каторжный город – Аквоморий.

Производство аквомора закипело жарко в столице, а затем и в соседних с ней городах, словно грибы после дождя, вырастали предприятия по его переработке. Единственным минусом производства было то, что оно выделяло огромное количество синего дыма, постепенно превращающего цветущие города Энноса в ядовитые развалины, вызывающего все новые и новые болезни у горожан. Но искалеченные судьбы подданных мало волновали его величество.

История аквомора, имевшая до того момента исключительно производственное значение, изменилась, когда в небольшом торговом городке Нойзи родился человек по имени Луций Корнелий Нован, ставший первым лионджей.

Не было ничего необычного в этом появившемся на свет ребенке, кроме одной особенности, которая, впрочем, не так уж редко встречается у людей. Он очень любил злорадствовать: ушибся друг, заболел сосед, потерял кто-нибудь золото, все это доставляло удовольствие маленькому Луцию.

«Это кто же так делает, гаденыш ты этакий! – ругала его мать. – Друг упал, а ты вместо того, чтобы помочь, давай смеяться. Кто же после этого с тобой водиться будет?» – и мальчик виновато кивал головой, сам не понимая, почему в такие моменты его наполняет какая-то черная радость, не понятная другим.

Позже, когда Луций подрос, он научился совладать со своими эмоциями, высказывать с натянутой на лицо грустной маской слова соболезнования, чувствуя, как при этом радуется его нутро.

Пришел день, когда он стал хозяином огромного состояния, доставшегося ему по наследству.

Вскоре Луций обзавелся семьей, у него появился сын, названный им Гаем Корнелием Нованом. Отец не чаял в сыне души, проводя все свободное время, занимаясь им. И, возможно, эта семейная идиллия продолжалась бы и дальше, а Луций, скорее всего, прожил бы счастливую, богатую, но не такую долгую жизнь, если бы не произошедшие события.

Род Нованов вел многовековую конкуренцию, которая часто бывает между людьми, занятыми одним и тем же ремеслом, с купеческим родом Маглингеров.

В одну из ночей Луций был арестован по ложному доносу, состряпанному враждующим с ним родом, и сослан на каторгу в Аквоморовый город, а всем его состоянием завладели Маглингеры, безжалостно выгнав его семью на улицу.