Мила, как незваная, непрошеная гостья, тенью бродила по замку. До свадьбы оставались считанные дни. Девушка не раз пробовала поговорить с князем, но каждый раз натыкалась на такую глухую неприязнь и безразличие с его стороны, что окончательно поняла, выйдя замуж, обретет себя на пожизненное раздражение мужа. С родной деревни даже гостей не позвали на торжество.

* * *

Тимору сегодня, как никогда, не спалось. Завтра должна быть его свадьба. На душе пусто и одиноко. Он, как и эта глупая пустышка, будущая его жена, стали заложниками необдуманного, второпях брошенного им слова. Он так по-юношески горячо влюбился в Тулу, и ничего, кроме злой обиды и горького разочарования, эта безудержная страсть ему не принесла.

Сидел на балконе, глядя на далекие мерцающие звезды. Остро захотелось увидеть Эльдара. Он единственный, кто мог бы успокоить его сейчас, залечить теплым, понимающим словом его душевную досаду.

В конце аллеи мелькнула чья-то легкая воздушная тень. Кто еще может не спать в эту скучную, душную ночь? Заинтересованный, он спрыгнул в сад, осторожно пошел следом. Впереди в ночных сумерках, словно призрак, плыла девичья фигурка в развивающемся платье, с длинными распущенными волосами. Кто это мог быть?

Таинственная незнакомка соскользнула к реке, видно, решила воспользоваться одиночеством и окунуться. Это уже становилось занимательным, может красавица после купания не откажет своему князю разделить остаток ночи с ним. Решил не выказывать себя, предвкушая случайное развлечение. Он полюбуется юной красоткой, а потом припугнет своим присутствием. Подкрался поближе, спрятался за огромным развесистым дубом.

Девица-красавица осмотрительно прошлась по стволу, низко склоненному над самой водой старой ивы, присела, опустив свои прелестные босые ножки в воду. Купаться и раздеваться не собиралась. Это становилось уже скучным.

Вовсю разрывались лягушки. Их интимное кваканье было таким оглушительным, что не сразу понял, что девушка с кем-то разговаривает. Прислушался. Музыка нежного тихого голоса проникала в самую душу, потрясая искренностью горьких слов, мелодией чистого звука.

– Милая речка, подружка моя верная, сестрица ласковая, несешь воды свои далеко в море чистое, спешишь к суженому своему безудержно. На долгом пути ты не одна, бережно охраняют тебя преданные спутники, берега. Они неразлучны с тобой, пока волна твоя, желанием томима, не поцелуется с волною заморскою, и, слившись воедино в любовном порыве, не растворится в могучей бездне морских глубин.

Ты единственная была ко мне внимательной и доброй. Терпеливо слушала мои речи, безмолвно унося их в даль, даль неизведанную и таинственную. Помоги и сегодня, забери с собой любовь мою горькую. Горькую, безнадежную.

Пусть ветер, братец твой названный, спрячет ее на донышке глубокого ущелья, прикроет зелеными ветками древнего дуба, чтобы не смогла подняться она ко мне, вновь завладеть девичьим сердцем.

Ветер, дружок мой верный, то шаловливый и веселый, то забористый, но не злой, забери с собой тоску мою черную, безысходную! Сердечка глупого боль жгучую, неуемную разнеси по свету белому. Иссушили, извели они красу девичью. День и ночь глаза мои слезами умываются. Жестоким обманом лихие люди за доверие наказали.