*

Я лежал обнажённый на столе в операционной. Стол, был застелен белоснежной простыней, сбоку от меня огромный монитор, который показывал мой внутренний мир от лёгких до паха. Сверху яркие лампы, вокруг доктора. Их было одиннадцать человек. Ни фига мне уважуха! Наверно действительно неординарный случай, раз они здесь в таком количестве. Мой живот тщательно протёрли какой-то жидкостью и побрызгали кожу заморозкой. Было холодно, но совсем не страшно. Я уже настолько обезумел от дикой боли в животе, что согласился бы повырезать все внутренности, лишь бы её успокоить.

– Ну, что, пациент? – весело сказал хирург, и подмигнул мне. – Бухал или наркота довела до такого состояния?

– Бухал. – честно сказал я – Наркотики никогда не употреблял. Только у вас вот на морфий подсел.

Они все были в масках, халатах, шапках. На тех, что стояли ближе ко мне, сверх халатов были застегнуты в целлофановые защитные костюмы.

" Чтобы не уляпать халат моей кровью и гноем" – подумал я.

– Ну, с богом! – произнёс мой хирург. – Готов?

Да. – прошептал я.

– Терпи, казак, атаманом будешь!

Резкая боль пронзила внутренности. Дренаж был довольно толстым, и я почувствовал себя свиньёй, которую насаживают на вертел. Я завизжал от боли и заскрипел зубами. Двое мужчин схватили меня за руки и за ноги, полностью обездвижив. Разглядел внимательные глаза моего доктора, Светланы Рашитовны, впившиеся в монитор и блестящие из под маски. Я отвернул голову на бок. Стекала слюна, и я боялся ей захлебнуться. Интересно, откуда она во рту, в котором неделю не было воды?

Я уставился на брюки заведующего отделением, грузного мужчины. Халат на нём был внатяжку, из под него торчали чёрные брюки. На них я разглядел белую нитку.

Дренаж заходил всё глубже и глубже, у меня лились слёзы, а всё моё внимание было приковано к белой нитке на тёмных брюках заведующего. Очень хотелось снять её.

– Ещё чуть-чуть, потерпи, парень! – ободряюще сказал мне хирург – Всё проходит отлично! Ещё немножечко!

Рука его наконец-то замерла. Я выдохнул. Хирург обвёл взглядом всех присутствующих и.. они зааплодировали ему. Как пилоту, который посадил самолёт. И в эту минуту, я вдруг понял, что он совершил какое-то медицинское чудо, и я буду жить!

–Шприц – коротко произнёс он.

Ему подали большой шприц без иглы и поставили рядом со мной медицинскую, белую мисочку. Шприц он ввёл в трубу, которая теперь торчала из моего живота. Чтото им набирал, с выливал в миску. Раза три набирался полный шприц. Затем на конец трубки мне прикрепили прозрачный мешочек, в который потихоньку начала сочиться коричневая жидкость.

– Вставай, герой. Посмотри, что я из тебя выкачал. Это только первый слой. – хирург улыбался сквозь маску. Всё прошло успешно, он подарил мне жизнь заново, а я даже не увидел его лица и не узнал имени.

В белой миске чернела вонючая жидкость.

– Что это? – задал я тупой вопрос, хотя прекрасно знал ответ.

– Смерть Кощея на конце иглы. Это твой первый пласт гноя. Теперь он понемногу будет из тебя выходить, и боль уменьшится. В общем, выздоравливай! И не бухай больше!

*

В палату меня подняли, так же голым. Вещи мои пообещали принести позже. Я выпросил какие-то пижамные штаны, чашку у другого пациента. Добрёл до кулера в коридоре и напился от души. Затем посеменил в сторону туалета, увидел какого-то доходягу, выходящего из него, схватил его за грудки пижамы. Он испуганно и ошарашенно смотрел на мою заросшую недельной щетиной физиономию и грязные, слипшиеся волосы.

– Сигарету! – прохрипел я – Я не курил неделю!

Дрожащей рукой он протянул мне пачку, я взял две, прикурил от протянутой зажигалки, вошёл в кабинку и закрылся, сев на унитаз. Выкурив две сигареты подряд, меня накрыла слабость и головокружение. По стенке я дополз до своей палаты, пытаясь справиться с координацией. Моя сумка стояла на кровати. Открыв молнию, я вытащил мобильный телефон. Конечно разряжен. Нашарил зарядку, подсоединил устройство к розетке и набрал жену.