Итак, оба мыслителя при характеристике человека упоминают слово «созерцание». «Философский энциклопедический словарь» (1989) трактует это слово следующим образом: созерцание – это «непосредственное отношение сознания к предмету. Психологически созерцание описывается как целостно-интуитивное, не дискурсивное погружение в предмет, вплоть до эмпатического слияния с ним» [180, с. 596].

Из этого следует, что созерцание – это установление прямой, непосредственной связи человека с природой, людьми, со всем, что его окружает. Переживаемое как интимное, глубоко сокровенное чувство, созерцание напоминает тайный диалог, в котором участвуют только двое: человек и мир. По словам А. Экзюпери, «тот, кто возвысился до созерцания, становится зерном. Тот, кому открывается некая истина, тащит другого за рукав, чтобы посвятить в эту истину и его… Мы слишком долго обманывались относительно роли интеллекта. Мы пренебрегали сущностью человека…» [162, с. 321].

С. Л. Рубинштейн объяснял этот феномен всеобщего заблуждения тем, что «отправной пункт открытия бытия, реального существования – в чувственности, а не в мышлении (мышление производно, и оперирует оно сущностями, а не существованием как таковым). Первоначальное открытие бытия человеком – это прерогатива чувственного» [141, c. 283].

По мнению ученого, чувство связи с миром и ощущение себя частью этого мира, более того, частью, осознающей это, – величайшее переживание, доступное только человеку. С. Л. Рубинштейн считал данный факт принципиально важным в понимании человеческой природы. Он отмечал: «Человек выступает как часть бытия сущего, осознающего в принципе все бытие. Это капитальный факт в структуре сущего, в его общей характеристике: осознающий – значит, как-то охватывающий все бытие, созерцанием его постигающий, в него проникающий, часть, охватывающая целое. В этом своеобразие человека и его место и роль во Вселенной, включающей человека» [141, с. 276].

С. Л. Рубинштейн определил созерцание как способ познания, который противостоит другому, более привычному – активному – способу. Противопоставление созерцания и деятельности ученый объяснял особым характером отношения человека к миру в процессе созерцания, характером, освобожденным от всякой утилитарности. Чувства, переживаемые человеком в процессе созерцания, исключают оценку какой-либо пользы или выгоды, напротив, они указывают на некритичное отношение к окружающему, полное его приятие, эмпатическое желание приблизиться к нему, слиться с ним. Эти чувства создают условия для равноправного взаимодействия субъекта и объекта, элиминируя неравнозначность ситуации, столь характерную для традиционной познавательной схемы. Именно отсутствие влияния субъекта на объект, отрицание какого-либо целенаправленного воздействия на него ставит созерцание в оппозицию к привычному деятельностному способу познания.

Вместе с тем С. Л. Рубинштейн подчеркивал, что «созерцательность не должна быть понята как синоним пассивности, страдательности, бездейственности человека» [143, c. 281]. Наоборот, отмечал он, созерцание является важнейшей формой активности человека, но активности не внешней, а внутренней.

Определив процесс познания в целом как процесс диалектического взаимодействия созерцания и деятельности, С. Л. Рубинштейн тем самым решил проблему объединения внутреннего и внешнего опыта человека путем создания концепции рефлексирующего (лат. reflexio – обращение назад) сознания.

Следует заметить, что предложенная С. Л. Рубинштейном постановка проблемы рефлексии существенно отличалась от общенаучной точки зрения по этому вопросу.