– Ну, Петров, я, ты, Валера… – немного растерянно начал Алекс.

– Ты ошибаешься. Во-первых, я не в вашей команде.

Алекс не мог поверить своим ушам. Во всем корпоративном мире всегда требовалась хотя бы формальная лояльность команде. Иначе же вообще ничего не получится. А в условиях борьбы с рейдерами их команда была сродни русскому варианту «Неприкасаемых» или даже скорее передранной с Куросавы «Великолепной Семерки», и это придавало важный смысл его в общем-то унылому, подвешенному существованию. Только так и можно было победить «Кобраком» и самого Владимира Багратионовича. Именно ради этого он пожертвовал профессиональным ростом, хорошей зарплатой и спокойной американской жизнью. А что если Гуронов прав и никакой команды и вовсе нет? Тогда нет ни хороших парней, ни рейдеров, ни бедных работяг на заводе… и вообще все это сплошной блеф? Персонаж Стивена МакКвина с кольтом сорок пятого калибра, которого Алекс сделал заставкой экрана своего корпоративного компа, отвернулся и зарыдал. Увидев непонимание на лице Алекса, Гуронов продолжил:

– А во-вторых, у Петрова совсем другой круг задач. Ну вот смотри, как ты думаешь, сколько «РосФарм» имеет площадей в пределах Садового кольца?

– Не помню, пару гектаров?

– Больше шести. Так вот, стоимость этой земли, если ее отдать под застройку, в десятки раз превышает годовой оборот компании. И кому тогда этот «РосФарм» как бизнес нужен? Ну теперь-то ты понял?

Алекс медленно начал постигать суть сказанного.

– Подожди, ты хочешь сказать, что мы отжимаем у рейдеров не бизнес, а фактически землю в центре Москвы?

– Наверное. Но пока это позиция только части чиновников. Другая часть не хочет ничего менять, а просто построить такую же систему, что и у рейдеров, но только под своим флагом.

У Алекса неожиданно пропал аппетит. Он резко отодвинул креманку с суфле.

– Ну хорошо, ты же профессионал, ты-то чего тогда на «Росфарме» делаешь?

– А вот как раз нашу команду интересует бизнес, – Гуронов сделал ударение на слово «нашу». – Мне кажется, что все интересы вполне можно разрулить, если не настаивать на самых тупых схемах распила государственной собственности. Поэтому мне твоя идея интересна, а вот Петрову – не уверен. Если вдруг «РосФарм» станет суперприбыльным бизнесом, то это определенно может расстроить некоторых людей за его спиной. Потому что заполучить все эти гектары земли можно только в случае, если компания является банкротом. Как это сделали, например, с заводом Лихачева. Слышал о таком? Короче, Петров, конечно, может рискнуть с таким проектом, но он слишком опытный политик и у него слишком много врагов.

В конце дня, сидя с братом на кухне и наблюдая, как он сигаретой аккуратно проделывает дырку в пластиковой бутылке из-под кока-колы, Алекс задал вопрос, который его мучил с обеденного разговора с Гуроновым.

– Егор, а вообще, какая у нас сверхзадача на «РосФарме»? Ну, я имею в виду, мы собираемся действительно строить бизнес или только отжать собственность у «Кобракома»?

Егор, словно не слыша вопроса, продолжал колдовать над пластиковой бутылкой. Алекс терпеливо ждал. Наконец, Егор довольно осмотрел свою поделку:

– Смотри, здесь ты сигаретой греешь маленький кусочек гашиша, наполняешь бутылку дымом. При этом нужно вот эту дырку закрыть большим пальцем.

– Какой фигней ты занимаешься! И как тебе доверяют госсобственность?

– Ну, во-первых, госсобственность вызывает немереное количество стресса, и это, – он с гордостью показал на свое творение, – это, как ты там говорил – «самолечение аффективных состояний», то есть этого самого стресса. Я же правильно понял господина ученого?