И я наконец услышала:

– Готовься к выписке.

Конечно же, я спросила:

– А что же было со мной, что это такое?

И тут я впервые в жизни знакомлюсь с ним:

– У тебя синдром Жильбера.

Вечер, деревня. Открытые окна в бабушкиной квартире на первом этаже, доносятся звуки животных – коров, собак, кур, крики соседей с огорода и просто шум ветра, некое дыхание природы.

Бабуля в огороде поливает огурцы и капусту, а я сижу в зале, закинув ноги на диван, и думаю о сегодняшнем вечере. Мы уже договорились с местными девчонками и мальчишками встретиться и попить пива на остановке, а потом пойти в клуб потанцевать.

Вечер пошёл по планам и начался с пивасика. Какого именно – я уже не вспомню, но обычный баллон, который мы передавали по кругу. Разговоры про то, кто с кем встречается, у кого какие планы после школы, а также вопрос про догон – что же пить после пива.

И тут поступает предложение:

– А давайте самогон, у меня батя нагнал вчера.

Я, конечно же, уже не совсем ребёнок и понимаю, что значит самогон. Да и с учётом всего моего детства в деревне у бабушки, самогон – очень знакомое слово в моей жизни. Только вот я его никогда не пробовала.

Пиво выпито, идём в клуб. В клубе танцуем, а далее идём пить тот самый «батин самогон».

Знакомство с данным напитком, я думаю, вряд ли забуду когда-либо. Да и на всю жизнь усвоила чёткое правило, что самогон я попробовала, и на этом достаточно. После этого случая я никогда его больше не пила.

Я помню, как, выпив несколько рюмок этого “зелья”, я, в принципе, ничего не почувствовала. Пили мы в гараже недалеко от двухэтажек, нас там человек пять было. Весело было, пели там, сидели.

Настало время выдвигаться из гаражей и пойти погулять по деревне, но тут случился сюрприз: вот я вышла, а вот уже и на асфальте лежу. Сила гравитации случилась в одну секунду.

Меня довели до ворот школьного двора, где я благополучно выдавила из себя всё, что было вмещено в меня за этот вечер. Чувство, что мой желудок сейчас выйдет наружу, я отчётливо помню по сей день. В тот вечер меня донёс на плече до бабулиного дома мой двоюродный брат.

Было ли мне стремно тогда? Я думаю, да, но на тот момент мне хотелось, чтобы эти "вертолётники" кто-нибудь остановил, чтобы мне стало легче и меня отпустило.

Занёс он меня сразу в комнату. Я помню, на вопрос бабули:

– Что с ней?

Он ответил:

– Завтра сама тебе расскажет, пусть спит, не трогай.

Утро было тяжёлым, но всё же было, чему я была очень рада. Мне было отвратно. Состояние, что в рот нагадили сотни кошек, ободранное горло, больно говорить, больно глотать, жуткая жажда и желание лечь головой в ледяную воду.

Отчётливо помню запах бабулиных блинчиков. Встаю еле как с кровати и двигаюсь на кухню, зная, что сейчас будут расспросы про вчера. Но бабуля, как мудрый и понимающий моё состояние человек, приготовила мне рассол от огурцов и блинчики.

Рассол я выпила за глотка два, наверное, а вот с едой сложнее. Аппетит ко мне пришёл ближе к вечеру.

Бросила ли я пить после этого случая? Да, но только самогон. Всё остальное при каких-то таких случаях с деревенскими друзьями я продолжала подбухивать, особым спросом тогда пользовались пиво и джин-тоник.

Пишу вам свои воспоминания сейчас, и подступает к горлу неприятная, отвратная горечь. Я уже давно не пью алкоголь от слова совсем, но, вспоминая свою юность, возвращаюсь во вкусовые воспоминания.

На тот момент своей жизни мне казалось, что так я выгляжу взрослее, круче, так модно и можно. Так выглядит свобода, такой вот вкус у свободы. Если я не буду пить, то я не смогу быть настоящей, я не смогу быть весёлой, радостной, в моей жизни будет что-то не так. Это, знаете, как пазл в огромной картине, и вот в тот момент жизни кажется, что алкоголь является тем самым недостающим пазлом и что без него точно не получится истинной картины.