– Кать, а кто такой «он»? – улыбнувшись, спросил Дима, ожидая услышать своё имя, – Я думал, что знаю все закоулки твоей души.
Катя не знала, как ответить. Она игриво прищурилась, и чуть склонив голову, сказала:
– Боюсь, моя душа для тебя потёмки.
– Какой же у тебя интересный образ принца получается, – Димина улыбка стала ещё шире.
– Ага, собирательный образ, – Катя отвела глаза к залитому восходящим солнцем горизонту и тяжело вздохнула, задумавшись, как бы перевести тему, – а скажи, как всё-таки прекрасен этот мир! Разве можно вдохновиться в городе? Ты встречаешь городской рассвет, а вокруг уже катят машины, летит пыль, и – дома, дома, дома. И рассвет как будто блёклый, серый… Вернёшься домой – интернет, тупые шутки, пельмени. А здесь невероятной красоты закаты, нежные восходы… Правда, собеседники докапываются не по делу, но тут уж ничего не поделать, – девушка едва заметно улыбнулась.
Дима сидел, задумавшись. Катя поднесла руки к губам и выдохнула на них, пытаясь согреть. Парень положил тетрадь на сиденье, протянул свои ладони и взял её руки в свои.
– Холодные, – произнёс он задумчиво – не согрелась, значит?
Дима пересел ближе к Кате и приобнял её. Девушка удивлённо отодвинулась. Она всегда отодвигалась, когда Дима переставал себя вести, как просто друг. Конечно, она очень хотела растаять в его объятиях, но боялась, что так даст ему шанс, надежду, и они, повстречавшись недолго, расстанутся и потеряют друг друга во всех смыслах: не смогут быть ни семьёй, ни друзьями. Дима был очень дорог девушке, она не могла рисковать из-за сильной симпатии к нему. Катя не могла себе позволить потерять его.
– Мне домой надо. А то я совсем замёрзла, – сказала она быстро и вылезла из лодки, – Спасибо за толстовку, но я просто уже давно сижу здесь, поэтому мне так просто не согреться…
– Я тебя провожу, – спохватился Дима, – ты так забавно выглядишь в моей толстовке, жаль – фотоаппарата нет, – улыбнулся мальчик.
Однако нельзя было не признать, что даже в таком виде – с запутанными волосами, в зелёной Димкиной толстовке из которой нелепо торчал белый воротник свитера, Катя была весьма и весьма прелестна.
Юные романтики на пионерском расстоянии пошли в сторону домов. Дойдя до своего, не так давно отремонтированного, домика, Катя сняла с себя Димину кофту, и, сказав спасибо, уже хотела уйти, но парень остановил её.
– И ты просто вот так уйдёшь?
– А что? – не поняла Катя.
– Просто…, – Дима запнулся.
Он не знал, что сказать, чтобы продлить очарование этого утра, но Катя его сама опередила:
– Хочешь чаю?
– Я не люблю чай, – скривил губы Дима.
– Да ладно. Согреемся, – улыбнулась Катя и ненадолго скрылась в глубине дома.
Дима поёжился от холода и присел за столик, стоявший на веранде.
Катя выпорхнула из дома, и, казалось, с особой осторожностью, поставила на стол две небольшие чайные чашечки с золотистыми узорами. Затем девушка принесла изящные позолоченные ложечки и фарфоровую сахарницу. Последний поход Катя завершила принесением заварочного чайника и кипятка. Девушка улыбнулась, глубоко вздохнула, будто на секунду задумавшись, и всё так же аккуратно, даже с какой-то нежностью, разлила заварку насыщенного солнечно-оранжевого цвета из небольшого чайничка. Добавила кипятка.
Конец ознакомительного фрагмента.