«Разве мало среди психотерапевтов манипуляторов и мошенников? – задалась вопросом Альбина. – Разве все мы честны? Пользуясь своими знаниями и властью, мы влюбляем в себя пациентов, «подсаживаем» их на себя, а потом без зазрения совести тянем с них немалые деньги. Не секрет, что многие психотерапевты превращаются в мошенников на доверии. Нет над нами контроля, в таком случае почему бы и не смошенничать? Почему бы не растрясти кошельки богатых людей? Почему бы не превратить их в «наркоманов», которые за дозу общения с манипулятором от науки готовы отдать и последние деньги? Да, я не такая, я честная, но разве это написано у меня на лбу? Умная и образованная Светлана наверняка в курсе, как умеют мошенничать психотерапевты, так кто здесь кому объявил войну? Почему я, маститый психоаналитик, удивляюсь, что свободолюбивая женщина сопротивляется допросу и кабале, в которую я ее загоняю?» – прозрела Тураева.

Однако длительную паузу прервала не она, а Светлана.

– Похоже, мое время вышло, – сказала она, поднимаясь с дивана. – Благодарю за сеанс молчания. Мне понравилось. Многое для себя поняла. Спасибо. До встречи.

С этими словами она стремительно покинула кабинет.

«Что она поняла?» – очнулась от размышлений Альбина и, нажав на кнопку интеркома, отдала распоряжение секретарше:

– Зиночка, за этот сеанс с пациента денег не брать.

Та ответила:

– Пациентка уже заплатила.

– Когда же она успела? – удивилась Тураева. – Она только что вышла!

Из динамика неожиданно вылетел голос Светланы:

– А я оплачиваю сеансы заранее. И этот сеанс я считаю особенно продуктивным. Всего вам доброго.

– И вам, – растерянно произнесла Альбина, подумав: «Нехорошо получилось. Я о ней в третьем лице, и она услышала. И опять победила!»

Дверь кабинета открылась, Светлана, не переступая порога, сказала:

– Похоже, вы мне открыли глаза. Похоже, не было самоубийства. Я даже уверена, Максима убили.

Тураева не успела и слова сказать, как Светлана исчезла: за дверью послышалось удаляющееся цоканье каблуков ее лабутенов.

«Зачем? Зачем она ходит ко мне? Какова истинная причина ее посещений?» – в который раз задалась вопросом Альбина.

Маркиза Помпадур всегда стремилась представать на портретах цветущей красавицей, которой никогда не была в силу слабого здоровья.

Открыв дверь, Сергей отшатнулся. На пороге стояли его водитель и горестная Светлана. Лица на девушке не было: бледная, круги под глазами. Вжав голову в плечи, она проскользнула в комнату подруги и свернулась на диване калачиком.

– Почему так быстро? И где вещи? – поинтересовался Сергей у водителя.

Тот, пожимая плечами, ответил:

– Ничего не знаю. Вернулась быстро, сказала «не будет вещей» и упала в обморок. Я положил ее на сиденье, она мгновенно пришла в себя, но всю дорогу молчала.

Сергей уныло покачал головой и вздохнул:

– Это к Ольге. Я здесь бессилен.

Вскоре Ольга вернулась из салона со свежим маникюром. Сергей рассказал жене все, что узнал, и кивнул на дверь ее комнаты:

– Она там, я побоялся зайти.

– Господи, что же случилось? – охнула Ольга и устремилась к подруге.

На цыпочках она вошла в комнату и присела на край дивана. Светлана вскочила, обвила шею Ольги руками и горько заплакала. Наплакавшись, она рассказала о происшествии. Ольга слушала, и глаза ее наполнялись ужасом. Такой развязки она не ожидала и чувствовала себя виноватой. Светлана была всеми любима, привыкла к заслуженному восхищению и воспитывалась как принцесса. Своим жизнелюбием и оптимизмом она заражала людей, к ней тянулись, с ней все хотели дружить. В нее влюблены были все мальчики в школе, она отлично училась, побеждала на всех соревнованиях и олимпиадах, в МГУ сама поступила, без поддержки влиятельного отца. Дружить с ней для любого ровесника была огромная честь. Про таких девушек, как она, принято говорить «золотые». Иными словами, Светлана жила на пьедестале и не сталкивалась с позором и унижением. И вот такую принцессу нагло вытолкали две хамки из родного дома на глазах у отца.