На берегу начиналось то же самое. Контейнер ставился на причал, а не на машину. Лестница приставлялась, люди залезали, раскрепляли его и спрыгивали с контейнера. Потом приезжала машина. На нее таким же образом ставился контейнер и только после этого следующий контейнер из трюма доставался таким же образом.

Наши краны были в ненадежном состоянии, за их техническим состоянием надо было постоянно следить. Это были электрические краны. И, поэтому за ними должен был следить специальный крановый электромеханик. Но так как у хозяина был строжайший режим экономии, то за кранами следил обычный судовой электромеханик, естественно, со мной вместе.

Мы с ним постоянно лазили по этим кранам. Смотрели и наблюдали за их рабочим состоянием. Наблюдали за температурой в машинных отсеках, за уровнем масла в цистернах и за смазкой подшипников. Это было не легкой работой. Для того, чтобы только залезть в кабину крановщика, надо было по внутренним скоб трапам взобраться на пятый этаж. А для обслуживания электроники – на седьмой.

Привод на все механизмы крана осуществлялся только электромоторами посредством руководящей электроники. За всем этим хозяйством должен был следить только этот виртуальный крановый электромеханик. За точками смазки и тросами должны были следить филиппинцы во главе со старпомом. Электромеханик же занимался электроникой и состоянием электромоторов, которые были основой основ этих кранов. А так как запасных частей на краны на судне вообще не было, то можно было себе представить, что стоило дяде Саше, в прошлом помполиту, поддерживать рабочее состояние кранов.

Выгрузка в Кандле производилась только своими кранами, и время стоянки доходило, иной раз, до трех суток, а то и больше. Поэтому после каждой стоянки и лазания по кранам, руки и ноги у меня, чуть ли не отваливались.

Когда мы входили в Кандлу, то всегда старались войти туда на приливной волне, чтобы безопаснее встать к причалу и ускорить начало выгрузки.

Вода в реке была бурого цвета. В этой воде находилось столько ила, что для нас, механиков, это было трагедией, потому что холодильники для охлаждения рефустановки, кондиционера и на холодильнике LT, который охлаждал главный двигатель, их забортная часть, постоянно забивались этим илом. Каждую стоянку все это оборудование надо было чистить. Но, мы уже привыкли к этому. Для нас особенных проблем это не создавало. А в этот рейс особенно.

Вернувшись на судно после получения серег для Инночки, я был полон радости о предстоящей встрече со своей женой.

Переход до Дубая занял двое с половиной суток. За это время я получил известие от Инночки, что, мол, «я вылетаю»…

У нее был рейс Москва-Стамбул-Дубай.

Данные об этом рейсе я сразу передал Питеру Борчесу. И мне только оставалось ждать нашего прихода в Дубай.

После швартовки в Дубае и остановки главного двигателя, я вышел на палубу. Перед входом с главной палубы в надстройку находилось помещение чекерской, там уже сидел Фарид, наш агент.

Я обратился к нему:

– Привет, Фарид, как дела?

Как всегда, улыбаясь своей яркой улыбкой, Фарид протянул мне руку:

– Хорошо, все нормально, чиф, – потом, так же радостно посмотрев на меня, добавил, – Твоя жена уже ждет тебя на таможне.

Вообще-то я и к нему узнать, где же Инночка, но это известие меня еще больше подбодрило:

– А можно мне поехать с тобой туда вместе?

– Конечно! Это не проблема. Сейчас оформлю документы, заедем к диспетчеру, а после этого сразу поедем на таможню забирать твою жену.

Я был очень рад. Быстренько поднялся к себе в каюту, переоделся, и так же быстро спустился вниз. Фарид уже заканчивал дела. Я подождал его еще минут пять, и мы сели в его машину, которая стояла недалеко от трапа.