Мы шли как раз назад в Дубай. Пришли туда на следующий день утром.

Как только трап спустили на причал, я сразу побежал к береговому телефону и позвонил Инночке.

Когда я сказал ей, что компания дала добро на ее приезд и чтобы она начинала собираться, то она была безумно рада. Она очень обрадовалась тому, что может приехать ко мне и ее ждет наша встреча. Она прямо была вне себя от счастья. Мы разговаривали не очень долго, потому что по этой карточке, которую можно было купить в портовской столовой, больше десяти минут не поговоришь. В десять минут я и уложился. Я рассказал ей все требования компании. Где и как покупать билеты и чтобы она об этом давала нам знать на судно через e-mail. О том, чтобы она извещала нас, когда она возьмет билет, и даты, когда она приедет в Москву и в Дубай.

Стоянка в Дубае, как всегда была короткой. Нас за десять часов закидали очередной порцией контейнеров, и мы вернулись в Кандлу.

По приходу в Кандлу я сразу же поехал к Джимми. Прошло почти две недели после нашего последнего разговора, когда я ему заказывал серьги и, к моему удивлению, эти серьги были уже готовы. Я заплатил за них Джимми, заранее приготовленными долларами.

Когда Джимми увидел деньги, с которыми я так легко расстался, платя за заказ, он чуть ли не прыгал от счастья.

Изумруды были невероятно хороши. Ярко зеленые, в обрамлении белых сапфиров, они смотрелись шикарно. Они красиво поблескивали в изящной бархатной коробочке.

Джимми тоже был доволен, наверное, он с меня поимел тоже неплохую сумму, потому что, когда он мне сказал про 150 долларов, то 20—30 долларов с этой суммы он, уж точно, положил себе в карман.

Серьги с кольцом мне очень понравились. Что об этом было говорить? В этот момент, деньги для меня были не столь уж и важны. Главное, что эти серьги и кольцо были дополнением к тому набору, что мы когда-то купили Инночке в Инчхоне.

Но там изумруд был искусственным. А здесь все было натуральное и золото – 18 карат, что соответствовало нашей Российской или Советской градации, как проба 750, а не 585 по советским стандартам, где добавлено меди 41.5%.

Золото было соломенного цвета. И на этом светло-желтом фоне ярко сияли зеленые, насыщенные изумруды, а сапфиры, в это же время, переливались цветами радуги на гранях при их наклоне к лампочке накаливания. Я был очень доволен. Поэтому такая разница в деньгах для меня сейчас не имела никакого значения.

В Кандле мы обычно стояли три дня, потому что выгрузка была очень медленной. Нас выгружали своими судовыми кранами. Судно стояло в устье реки, и постоянно надо было следить за его осадкой.

Приливно-отливные течения в реке достигали чуть ли не восьми метров. Судно, по отношению к причалу, гуляло вверх и вниз. Если в полночь оно стояло вровень с причалом, то в полдень уходило ниже его на восемь метров. И так постоянно продолжалось в течение всей стоянки. А контейнеры выгружались не стационарными береговыми кранами, а нашими, судовыми кранами.

Если в Дубае погрузка или выгрузка одного контейнера с берегового крана занимала около минуты, то здесь это могло растянуться и на двадцать, и на тридцать минут. Потому что два индуса должны были приставить лесенки к контейнеру в трюме и взобраться на него. Иногда они не пользовались приставными лесенками, а взбирались на крышу контейнера, как обезьяны. Одним прыжком, цепляясь за какие-то неровности на переборках контейнеров, они взлетали на крышу контейнера. Затем они цепляли спредер, разворачивали вручную все угловые крепления, спрыгивали с него на палубу и, только после этого, судовой кран начинал переносить этот 20-ти футовый контейнер на берег.