– как мы видим из сегодняшней реальности – все люди, от короля до кухарки озадачены, по большому счёту, вопросами одного лишь личного обогащения.

В нашей культуре всё, даже чисто внешне, в человеке выдаёт «образ зверя»; начиная от пестрящих рекламных вывесок с изображением тётенек, действительно походящих на тигриц с раскосыми глазами и культом ногтей, олицетворяющих символически зверины когти, до мускулинных дяденек, культивирующих доминантное обезьянье-самцовое поведение с ярко выраженными атрибутами – изрядной растительности и гипретрафированно-мускулистого телосложения.

Какие же устремления у человека-зверя? Что и куда его движет? Будоражат ли его умы амбициозные идеи созидательного характера, как мы это видели на примере прошлых поколений, яркие представители которых почитали великие подвиги первооткрывателей в истории, полководцев или изобретателей, движущих человечество вперёд? Равняется ли современный человек на образы великих имён в истории – Наполеона, Коперника или же Микеланжелы? Движут ли им хотя бы мечты о Славе, о чистой Славе, без привязки к денежной монетизации? Жить вечно в памяти потомков? – Нет! Слава и известность понимается как инструмент для достижения обогащения.

Мерилом успеха у современного человечества является – нажива, купеческий чистоган. Как зверь неустанно рыскает по лесу в поисках добычи и пропитания, так и «человек-зверь» рыскает по́миру в поисках барыша, ставя своим кумиром и эталоном для подражания успешного предпринимателя современности из десятки или сотни в мировом рейтинге. Денно и нощно «человек-зверь» пребывает в поисках приятной кредитной ставки, высокой гос-должности, перемены места проживания на более сытное, или же, в случае прекрасной половины человечества – хорошо обеспеченного материально, полового партнёра.

Стадно-звериные законы поведения, действующие в примитивном обществе, в мужских сообществах проявляются в необходимости перманентной соревновательности между особями мужского полу за право быть выше по иерархии, что означает – иметь более материальных благ и социальных преференций нежели нижестоящие. Тогда как человек, устремлённый в саморазвитие, в вечность, соревнуется лишь с самим собой вчерашним, пытаясь сделать лучше исключительно лишь самого себя, сотворить себя таким сегодня, чтобы быть лучше, чем он был вчера, без привязки и сравнения с окружающими. В случае с примитивными самками женского полу, звериность особи проявляется в инстинктивном желании защищенности материального характера – вещизм и выбор наиболее трудоспособного самца с намерением всецелой эксплуатации ресурсную особь в своих целях и интересах. Собственно за это, на протяжении истории христианства, женщина и подвергалась презрению, за то, что ей не интересен выход в иные реальности, она желает жить и получать блага здесь и сейчас.

В контакте мужчины и женщины не идёт речи о совокупности двух «не совсем полноценных существ» с желанием построить и создать нечто большое чем человек, выходящее за пределы человеческого статуса. Некий «андрогинат», алхимический союз мужского и женского начал – подобие эдемского бессмертия на земле, для «зверо-человека» недостижим, не доступен его пониманию и не лежит в горизонте его перспектив, планов и возможностей.

Коллективные начала «зверо-общества» имеют тоже свои законы – неприятие отличающейся особи, травля и изгнание, а так же некая игра в чинопочитание из разряда формул, наглядно характеризующихся пословицей: «ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак». В социально-коллективном измерении действуют законы «курятника» – столкни ближнего, увернись от вышнего, наплюй на нижнего. Не придерживаясь подобных установлений, человек не достигает ни успеха, ни признания, ни безопасности в таком обществе. В обществе, где сильный, при первой подвернувшейся возможности пожирает слабого, не может быть стабильности и процветания. Неоднородное общество, где поляризация на высших и нижних возведена в статус «так и должно быть» – всегда будет небезопасной средой и для тех и для этих. Ибо нижний всегда захочет стать на место высшего, сместив его, в то время как сам, являясь нижним не защищен от посягательств со стороны высшего.