Тут же появляются новые фигуранты: Коля, Петя и Сережа, чей возраст друг по отношению к другу мы должны определить.

Жизненные задачи на повторение: высчитать время на часах (цифры арабские), время постройки домов (цифры римские) – MCMLIX, MCDVI. Для освоения этого знания в учебнике лишь одна таблица (7, 6), упражнялись ученики в этом сложном деле лишь дважды, записывая числа до ХХ. Очевидно, не определив возраст зданий (явно городских и явно европейских, судя по картинке), мы сразу же вернулись в поселок, от которого к пристани двигается автобус. Родная местность, не то что эта Европа с подозрительными римскими цифрами на домах (83, 27).

Вдруг появляется задача, подобная американским: заполошный рыжий Петя держит в руках веером 5, 10, еще 10, 50 и 100 рублей. Нарисованы также футболка по цене 15 р., кепка 25 р. и ботинки – 85 р. Вопрос: какими купюрами без сдачи Петя может расплатиться за покупку трех вещей. Видимо, Петя вместе с озадаченным учеником недоумевает, каким образом все перечисленное может так мало стоить в 2003 году (93, 30).

А Катя и Ира в следующей за этой задаче ищут грибы. И это хорошо, потому что понятно. И вновь огромные бочки (100, 31): французский школьник Симеон Пуассон, который жил около 200 лет назад, бился над вопросом о том, как отливать из восьмиведерной бочки воду, пользуясь бочками вместимостью три и пять ведер. Наверно, он жил в том городе, где на домах латинские числа, не иначе.

Появляются знакомые предметы: нужно выбрать похожие на многогранник из ряда – пачка молока, том пушкинских сказок, карандаш, чашка и коробка печенья. Волк с Зайцем клеят домик из цветной бумаги (33), некий Миша неправ, когда «утверждает, что если сумма двух чисел делится на пять, то и каждое слагаемое делится на пять» (108, 34). Пешеходы, велосипедисты и поезда двигаются с разными скоростями, туристы ходят пешком и ездят на автобусе. Лыжники выходят одновременно из двух сел. Петя и Вася, многократно переплывая реку, не знают, на каком берегу окажутся (113, 35).

Мы определяем площадь Ладожского озера и сравниваем ее с площадью Каспийского моря, собираем с участков землянику десятками килограммов, покупаем тысячи тетрадей в клетку и линейку в магазине. Работаем на складе, где отгружаем тоннами и вычисляем остатки по складу. Спортсмен стреляет по мишеням. В магазине ящиками продают индийский чай (с. 41). И так далее и тому подобное.

Какое заключение можно сделать на основании предложенного медленного чтения учебного пособия относительно того мира, для жизни в котором и учатся современные дети?

В отличие от мира американского учебника в мире современного российского есть размах и широта: горы и океанские впадины, зайцы и волки, рассада и отделочная плитка, бочки и керосин. Этот мир не приближен ни к чьей жизни.

Что это значит?

Российский учебник – утвержденный соответствующими государственными структурами – свободен от идеологии? Это значит, что от нее свободно государство? Или это произошло потому, что государство еще не осуществило свою идеологическую власть в этой сфере? Российский школьный учебник выглядит как продукт постмодерна, который за время постсоветского существования нашей страны превратился из идеологии элит в культуру масс.

Разумеется, мне захотелось сравнить содержание современного учебника с учебниками иных времен, и я это сделала.

Один из рассмотренных учебников был издан в Петербурге в 1880 году – «Задачник для начальных народных школ. Сборник простейших арифметических задач и предварительные упражнения, для изучения чисел до 100 и действий над ними», под редакцией В. Воленса, изд. 4-е.