– Не тяни, друже!

– У князя Рюрика воинов здесь мало, потому хочет он держать оборону, укрывшись за стенами крепости. Будет теперь к войне готовиться. Ратников велел со всей округи в городе собирать, еды и оружия побольше запасать.

– А людей своих он за помощью в Ладогу отправил?

– О том мне не донесли, но всё же думаю, что будущим летом к нам приплывут десятки драккаров, а на них сотни викингов и ратников из дружины Рюрика. Что они сделают с нашей страной и с Новогородом, то никому не ведомо!

– Ты знаешь, Таислав, а я уверен, что новый князь сохранит и ещё более расширит границы Биармии, станет жить её интересами! – Гостомысл упрямо тряхнул головой. – Давно за ним наблюдаю. Рюрик не только великий воин, но и очень рачительный заботливый хозяин. Верю, при нём будет лучше всем: простому народу-пахарю, дружине, торговцам и даже его родичам-княжичам. А то, что он с данами и свеями дружбу водит, так это ж наёмники. Викинги отличные воины – и раз уж бьются за князя, то сие значит лишь одно: платят им хорошо.

– Нынче они за стенами крепости лагерем стоят, а коли войдут в Новогород?

– Нечего бояться! – начал сердиться князь. – Сам подумай, неужто Рюрик позволит кому-то из воинов выступить супротив? Князь человека этого прихлопнет, аки муху! Не-е-е-ет! Не бывать такому! И не столь много викингов в его дружине, ратников всё же больше.

Гостомысл задумчиво посмотрел куда-то в сторону и продолжил:

– Да и не это меня беспокоит! О войне думаю. Избежать её хочу. Надеюсь помирить Вадима с Рюриком.

– Прости меня, княже, но нельзя заставить жить в мире волка и рысь. Они порвут друг дружку.

– Но можно поделить промеж них лесные угодья, и тогда у каждого будут свои земли, леса, реки и озёра.

– А границы? Из-за них тоже глотки рвут, – усмехнулся болярин. – Мыслится мне, ежели такое было возможно, то ты бы давно поделил страну меж родичами своими. Знать, опасаешься чего-то совсем другого…

– Согласен я с твоими думами, – поморщился старик. – Боюсь очень, что всплывёт у нас гривна Вратибора, старшего сына князя Годислава. Что тогда будет, ума не приложу!

– Ты о ней почему-то никогда не говорил, государь, – округлил глаза Таислав.

– Мне самому почти ничего не известно, – нахмурился Гостомысл. – Так уж случилось, что когда-то давно мы с Кагелем расспрашивали князя Буривоя обо всех этих гривнах. Долго он говорил и даже показывал их отличия. Много чего нового я для себя узнал. Вот только не успел князь рассказать о гривнах, принадлежавших Вратибору и Переяру.

– Почему? – не понял болярин.

– В тот раз не успел, а потом уже не смог. Умер.

– И что? Всё тайной осталось?

– Ну что ты, друже, – хохотнул старик. – Я догадался попытать Боруту. Что ни говори, а ему долгие годы возле князя пришлось провести. Как-никак, был самым ближним к нему болярином, а потому все тайны знал.

– И что он тебе поведал?

– На тризне по князю Годиславу собрались его сыны и ближние родичи. Много люду пришло. Речи длинные говорили, хорошими словами покойника вспоминали. Напились изрядно. И начал тут Вратибор хвастать подвигами воинскими, а пуще всего радовался, что занял престол отца своего. И злился, страшно злился, что нет у него сынов. Только девки от разных баб рождались. И клял почём зря брата Переяра, у которого уже был сын-наследник. А когда тот ему что-то ответил, то набросился на брата с ножом и ударил в грудь несколько раз. Хотел и малого сына Переяра тут же убить, но на пути встал младший брат Волемир. Силу в руках и теле он имел неимоверную, а потому одним ударом свалил Вратибора на землю, вырвал из пальцев нож и вонзил в сердце брата. Вот так младший в роду княжич занял престол правителя Гардарики и всей Биармии.