На лицах Изяслава и Кужела отражалось непонимание, глаза Вадима от гнева превратились в узкие щёлочки, и только болярин Таислав откровенно смеялся.

– Где князь Рюрик? – нарушил молчание Изяслав. – И почему ты первым сошёл с драккара?

– А мы с ладожским князем ещё не решили, кто займёт новогородский престол, – равнодушным и спокойным тоном произнёс Синеус. – Нынче он считает, что я больше достоин, а завтра решит сам княжье место занять.

– Что? – воскликнул Вадим, переходя на хрип и хватаясь за рукоять меча. – Неужто вам позволят распоряжаться престолом?

– А кто запретит? Может, ты? – презрительно фыркнул Синеус. – Не забывай, что нас с братом государь первыми претендентами назвал, твоё же место после нас будет, потому молчи. Жди, когда слово дадут!

Рюрик, внимательно слушавший весь разговор, понял, что пора вмешаться, иначе дело может дойти до открытой ссоры. Одним махом он взлетел на планширь и в два прыжка оказался за спиной у брата.

– Рад видеть вас всех в добром здравии, родичи! – весело прокричал конунг. – Я передумал! Синеусу придётся долго ждать. Престол моим станет!

– Ты никак шутки с нами шутишь, князь? – обиженно процедил сквозь зубы Изяслав, пристально всматриваясь в лицо конунга.

– Да какие уж тут шутки, – усмехнулся Рюрик, – пока из Ладоги плыли в Новогород, на нас не единожды вороги засады устраивали. Последний раз – во-о-н за тем поворотом реки. Менее версты до того места будет!

– Надеюсь, все целы? – голос Изяслава слегка дрогнул.

– Мы-то целы, а вот из семи убивцев в живых только четверо осталось. Мои люди их повязали и к вам доставили.

Великан повернулся лицом к драккару и крикнул:

– Эй, Флоси, веди сюда захваченных лучников!

Один за другим под хохот и свист викингов пленники со связанными руками осторожно сошли с трапа на пирс. Они встали напротив Рюрика, пряча глаза и опустив головы вниз.

– Ну что, – разнёсся над толпой собравшихся людей громкий голос конунга. – Я уверен, новогородцы знают этих людей, а также человека, пославшего их убить меня и моих братьев! В своём преступлении они уже сознались. Требую княжого суда над ними и тем, кто послал их! А пока отдаю убивцев тебе, тысяцкий Селислав. Надеюсь, поруб у тебя найдётся? Головой за этих вояк отвечаешь!

С высоты своего роста Рюрик видел, как изменились в лице княжич Вадим и сотский Орей. Да и не могло быть иначе, ведь они уже услыхали, в чём викинг хочет их обвинить на судилище.

– Довольно об этом! – снова заговорил конунг. – Расскажите о здоровье князя Гостомысла, что говорят лекари, чем лечат?

– Лекарей нашего государя смотрело много, – вступил в разговор болярин Таислав. – Приглашали из разных стран, вот только помощи от них чуть. Да и как победить старость, никто не знает. А князь потихоньку угасает. Он сам это понимает и чувствует, потому велел за тобой гонцов послать. Боялся, что ты не успеешь.

– А я мог и не доплыть! – хохотнул великан, но тут же насупил брови. – Скажи, Таислав, а чьи люди были посланы охранять тех гонцов?

– За охрану гонцов тысяцкий Селислав отвечал. Он и людей подбирал.

– Почему ж они все оказались из отряда чёрных вешателей? – повернулся в сторону тысяцкого Рюрик. – У тебя что, других воинов нет? Иль ты не князю Гостомыслу уже служишь? Может, измену учинить вздумал? Заговор супротив меня устроил?

Капли пота текли по лбу и щекам высокого тучного седовласого мужчины, на которого был устремлён гневный взор конунга, а пальцы его скрещённых на груди рук мелко-мелко подрагивали.

Раздвигая плечами стоящих людей, в образовавшийся круг вошёл княжич Вадим и встал перед Селиславом напротив Рюрика. Ладно скроенный, с чистым лицом и горделиво приподнятой головой, он, казалось, пришёл на праздник. Свой праздник.