– И чем это у Рюрика казна полнится? Иль он от меня дань утаивает? – напрягся князь.

– Ну что ты, государь! – остудил его гнев болярин. – Дань и все подати ладожский князь исправно в Новогород шлёт, я сам проверял. А золото у него от набегов на дальние страны копится. Мои людишки весточки шлют, что Рюрик со своими союзниками-викингами постоянно походы затевает. Много где они уже побывать успели: побережье страны англов и империи франков ограбили, а в далёкой Аль-Андалус крупные торговые города Лиссабон и Ишбилью захватили. И повсюду добычу богатую взяли, да ещё и выкуп огромный за жителей тех стран и городов с правителей получили.

Таислав замолчал, переводя дух, и чуть погодя продолжил:

– Я уж не говорю про море Варяжское! Там все народы на побережье племяша твоего сильно уважают и настоящим конунгом считают.

– Как думаешь, сколь много викингов в случае войны может Рюрик под стены Новогорода привести? – неожиданно перебил болярина Гостомысл.

– Лодий и драккаров своих у него далеко за сотню будет, а ежели с ним союзники поплывут… то более двух сотен кораблей наберётся. Вот сам и считай, десяток тыщ хороших бойцов собрать легко сумеет! Знаю я, что сдружился он с сыновьями знаменитого конунга данов Рагнара Лодброка. Стоит им хорошую добычу пообещать, они за ним куда угодно поплывут!

Таислав подозрительно покосился на князя:

– Вижу, задумал ты что-то хитрое… Может, хочешь Рюрика с Вадимом лбами столкнуть? Но ничего хорошего из этого не выйдет! Не нужна нам новая война! И не забывай, княже, коли они друг дружку поубивают, на престол сядет белозерский князь Синеус, а ему в том поможет племенной вождь Родогор. Мне кажется, он-то и будет правителем всей Биармии и Гардарики! Этого хочешь? А про князей и вождей, что Рюрику клятву верности принесли, не запамятовал? Под чью руку они встанут? Междоусобицу хочешь вызвать? Страну ослабить? Тогда уж точно кто-нибудь её к рукам приберёт: половцы, хазары или те же викинги!

– Успокойся! Ишь, разошёлся как! – повысил голос князь. – Должон я наперед думать, что́ может промеж родичами моими быть, коли ладожского князя призову иль кого другого заместо себя поставлю. Сам, небось, помнишь: на Рюрика мы сначала особо не рассчитывали. Не верили, что сумеет он выжить на окраине страны в борьбе с данами. А сколько убивцев к нему Вадим и Родогор слали? Ты ж мне сам об этом сказывал… Но уцелел наш князь-викинг, оперился, соколом настоящим стал! Недаром же я ему имечко такое звучное подобрал! Словно чуял, что быть ему сильным правителем. Вот только дружбу он водит с викингами. Не нравится мне сие. Ведь ежели к нам они в большом числе придут, то выгнать их отсюда трудно будет.

Гостомысл пошевелился и почувствовал, как боль окончательно покинула его скрюченное тело.

Он осторожно вытянул исхудавшие ноги и опустил их с ложа на деревянные половицы.

Холодом обдало влажные от пота ступни, лёгкий озноб пробежал по спине, вызывая прилив сил во всём теле и желание жить.

Столь долго, сколько боги ему отмерили.

В сопровождении своего телохранителя, сотского Дамира, он поднялся на высокое крыльцо хоро́м, распахнул дубовую дверь в гридницкую и тут же при входе сбросил с плеч на руки подбежавшим слугам тяжёлую шубу, сшитую из тёплых волчьих шкур.

В жарко натопленных покоях запах гари смешивался с тонким ароматом воска и каких-то травяных приправ.

Десяток дней, проведённых на морозе, сильно утомили его, хоть большую часть пути княжич проделал в санях. Да и не думал Вадим добираться по зимнику домой. Он хотел до весны погостить у муромских родичей, а весной на лодье по рекам вернуться в Новогород.