За окном всё было белым-бело.

Что-то тихонько насвистывала метель, словно звала всех за собой, вместе спеть и закружиться в белом пушистом вальсе…

Вьюга на лету закручивала миллиарды снежинок в затейливые узоры – то выстреливала серпантином, то смыкала олимпийскими кольцами, то развешивала в воздухе белоснежные замысловатые кружева – в свете фонарей то серебрёные, то золочёные, то сверкающие всеми бриллиантами этого мира.

Переливающийся кружевной покров затихал перед окнами – словно кто-то невидимый где-то высоко держал его за огромные уголки, легонько встряхивая…

Казалось: весь мир превратился в единый сверкающий кружевной покров.

И – тут же всё снова приходило в какое-то радостно-суетливое движение.

Из другой комнаты бабушка позвала слабым со сна голосом, внучка вынырнула из кружевных грёз, в три прыжка оказалась в комнате и включила торшер у дивана.

– Так поспала хорошо… и сон такой милый приснился, – щурясь от мягкого света, тихо произнесла бабушка, приходя в себя.

– О чём? – с готовностью подхватила внучка.

– А вот уже и не помню, – улыбнулась бабушка, – помню, что зимний. Снежный. Красивый.

– Это к счастью! – обрадовалась внучка и помчалась на кухню ставить чайник. – Это к большой удаче! – протараторила она на ходу. – Точно говорю! Так девочки в классе сказали.

Правда, они говорили, что это к свадьбе, – объяснила она, уже вернувшись в комнату. – В общем, полностью выздоровеешь! Расцветёшь!! И замуж выйдешь!!!

После весёлого чаепития бабушка смотрела телевизор. А внучка периодически ходила на кухню – в нужное время: то здоровенный сладкий изюм замочить, то масло из холодильника достать, чтоб нагрелось до комнатной температуры, то ещё что…

Наконец, бабушка с внучкой переместились в кухню.

Бабушка принялась за торт.

«Зимний сон».

Внучка тихонько сидела рядом, сбоку стола, и внимательно смотрела.

Иногда что-то спрашивала – так, потихоньку, чтоб не под руку…

Бабушка отвечала, негромко, не спеша. По-доброму. Всё объясняла.

– А почему твой торт всегда получается – особенный? Ведь у тебя и правда – не так, как остальные… Ты знаешь какой-то особый секрет?

Бабушка легонько вздохнула. Улыбнулась. И объяснила:

– Да какой секрет… Во-первых, я всегда стараюсь брать хорошие компоненты. Я же делаю торт по праздникам, угостить – тебя, твоих родителей, соседей, приятельниц, добрых знакомых… Людей же не будешь кормить абы чем.

Отсюда же – во-вторых: я никогда не делаю абы как. Всегда стараюсь. Ну, а как иначе? Если делать тяп-ляп – так лучше не делать вовсе. И я всё же действительно умею это делать, и делаю с удовольствием. На совесть.

А отсюда – и в-третьих. Если что-то делаешь – то делай с душой. С добротой. С хорошими намерениями и пожеланиями.

И я же не на продажу делаю, и не для мены. А – просто так. И – с любовью.

Вот и все мои секреты, – ласково засмеялась бабушка.

К утру вьюга стихла.

За ночь – едва не завалив снегом весь окружающий мир! И превысив все мыслимые нормы снежных осадков – не только во всех ноябрях, но и за все зимние месяцы последних двадцати лет.

И вокруг всё было укрыто и укутано самым пушистым и нежным покровом.

Но юной зимушке-зиме и дела не было до всех рекордов вместе взятых, и она намеревалась снова как следует сыпануть снегом, и новые пуховые хлопья – всё больше и больше – невесомо закружились на светлом небе.

Изольда Леонидовна принесла свой «Зимний сон» в половине двенадцатого.

Тщательно причёсанная, нарядная, в бусах.

Радостно сияя, торжественно водрузила своё творение посреди чистого и пустого кухонного стола.

И чуть смущённо прокомментировала:

– Я решила принести пораньше, чтобы наверняка. Чтоб вы не волновались!