Всякое время должно почитать удобным к тщательному совершению благоугодного Богу (4).

Кому вверено попечение о душах, тот может ли соблюсти сказанное: если не обратитесь и не будете как дети (Мф. 18, 3), – потому что имеет дело со многими и различными лицами?

Поскольку премудрый Соломон сказал: время всякой вещи (Еккл. 3,1), – то надо знать, что есть также свое время и смиренномудрию, и власти, и обличению, и утешению, и пощаде, и дерзновению, и снисхождению, и строгости, и вообще всякому делу. Потому иногда должно оказывать смиренномудрие и подражать в смирении детям, особенно когда представляется случай воздать друг другу честь и долг, услужить или помочь чьей-либо телесной потребности, как научил Господь. Иногда же надо употреблять власть, данную мне Господом к созиданию, а не к разорению (2 Кор. 13, 10), когда нужда требует дерзновения. И как во время утешения надобно показывать доброту, так во время строгости обнаруживать ревность; а подобно этому поступать и во всяком ином случае (5).

Слышим, как ясно выражено в притчах, что гнев губит и разумных (Притч. 15,1); слышим также апостольское увещание: всякая… ярость, и гнев, и крик… со всякою злобою да будут удалены от вас (Еф. 4, 31); слышим, что и Господь говорит: гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду (Мф. 5,22); а теперь, когда на опыте изведали мы страсть эту, – страсть не в нас самих открывшуюся, но извне, подобно какой-то неожиданной буре, к нам приразившуюся[30], теперь наипаче узнали мы, какого удивления достойны Божественные предписания. Дав место гневу, как свободный путь стремительному потоку, и в спокойном состоянии наблюдая неблагообразное смятение одержимых этой страстью, на самом деле узнали мы верность изречения, что муж ярый не благообразен (Притч. 11, 25)[31].

Эта страсть, как скоро однажды отринет внушения рассудка и овладеет душой, делает уже человека совершенным зверем и не дозволяет ему быть человеком, лишив его помощи разума. Что в ядовитых животных яд, то в сердитых раздражение. Они бесятся, как псы, бросаются, как скорпионы, угрызают, как змеи. Так и Писание обладаемых этой страстью называет именами тех зверей, которым они уподобляются своим пороком. Оно именует их псами немыми (см. Ис. 56, 10), змиями, порождениями ехидниными (см. Мф. 23, 33). И за готовность взаимно губить друг друга и вредить единоплеменным, справедливо причислить их к зверям и ядовитым животным, у которых от природы непримиримая ненависть к людям (1).

Отчего люди скоро приходят в раздражение, воспламеняемое маловажными причинами; крича, свирепея, кидаясь опрометчивее всякого ядовитого животного, до тех пор не останавливаются, пока от чрезмерности и неисцельности зла, гнев их, подобно пузырю, не лопнет и горячка не остынет? Душу, приведенную в бешенство гневом, ни острие меча, ни огонь, ни другое что страшное, не сильны удержать почти так же, как и человека, одержимого бесом, от которого разгневанный не отличается ни наружным видом, ни душевным расположением. У желающих за оскорбление воздать оскорблением кровь в сердце кипит, бурля и клокоча, как на сильном огне; устремившись на поверхность тела, показывает она разгневанного в ином виде, обыкновенные и всем известные черты его заменив как бы личиной, употребляемой на позорище[32]. У них не узнаешь тех глаз, какие им свойственны и обычны; напротив, взор блуждает и сверкает огнем. Они скрипят зубами, как свиньи, когда они бросаются друг на друга. Лицо мрачно и налито кровью; все тело надуто, жилы готовы лопнуть, оттого что дух взволнован внутренней бурей. Голос жесток и напряжен, речь несвязна, вдается в излишества, течет нераздельно, не в порядке, невразумительно. А когда, как огонь при обилии сгораемого вещества, человек воспламенен до крайней степени огорчительным для него, – тогда, о! – тогда увидишь такие зрелища, которых нельзя пересказать словом и стерпеть на деле. Он поднимает руки на единоплеменных, заносит на все части тела, ноги его нещадно попирают самые важные члены; что ни попадается в руки, делается орудием его бешенства. А если и на противной стороне встретится готовым к отпору одинаковое зло – подобный гнев и неистовство равной степени, – в таком случае раздраженные во взаимной схватке все то друг другу наносят и друг от друга терпят, что только свойственно терпеть ратоборствующим под влиянием подобного демона; такие ратоборцы в награду гнева получают нередко повреждение членов или даже смерть. Один наносит обиду рукой, другой мстит тем же; один отвечает на удар новым ударом, другой не хочет уступить. Разбиты уже уста, но раздражение лишает чувства боли. У них нет и времени ощутить, что потерпели, потому что вся душа занята мщением оскорбителю (1).