Достала телефон, но как назло, в туалете связь не работала.

Потыкала в экстренный вызов – бесполезно.

А Хворю явно хреново.

Почти не думая, достала банковскую карточку, просунула через щель, подцепила язычок замка и подняла вверх.

Потянула дверь кабинки на себя.

***

Староста опёрся обеими руками стену и бился об неё головой. Новые разводы крови в художественном беспорядке добавлялись к уже имеющимся. Налицо акт вандализма.

Давида покрывала густая мешанина из соплей, слюны и кровищи, стекающая по белоснежной рубашке почти до пояса. Даже волосы стали розовыми от крови.

Бормотал Хворь что-то типа «Выйди из моей головы». Он меня, кажется, не заметил.

На попытку потрясти за плечо отмахнулся.

Дальше слушать его бредни я не стала.

Выдохнула, перехватила старосту за плечо, как учил батя, и макнула башкой в туалет.

Хорошо, что Хворь по комплекции больше на скелет тянул, чем на нормального парня.

Да и то долго держать его не смогла.

Староста скинул меня, осел рядом с бачком и недоумённо уставился на открытую дверь кабинки.

«Надо было слить воду», – подумала с запозданием, заметив кусочек туалетной бумаги на лбу у парня. Плюхнулась на пол, переводя дыхание.

– Синицына?! – недоверчиво спросил староста. – Ты почему в мужском туалете? Совсем сдурела?

Ой, я даже растерялась. Исполнилась моя мечта – старосту макнули в унитаз. Я теперь себя всю жизнь за это презирать буду. Но это же исключительно с благими намерениями.

– Да расслабься. Ты орал на пол-инста. Странно, что больше никто не прибежал. – Я достала сигарету и чиркнула зажигалкой. – Что случилось? Они тебя избили?

– Здесь запрещено курить, – тихо упрекнул Хворь. – Никто меня не трогал.

Явно соврал.

– Ты кого-то покрываешь, – я заметила, как при этих словах староста покосился мне за спину. Оглянулась. Но там, кроме белой квадратной плитки и битого зеркала, ничего не было.

Хворь протянул ко мне слегка трясущуюся руку. Я пожала плечами и передала ему сигарету.

– Вообще-то, я новую просил, – скривился староста, но бычок взял и досмолил. Фильтр стал розовым после его губ.

Да, он явно ненормальный. Я с опаской посмотрела на лоб парня. Из рассечённой раны сочилась кровь.

Дверь туалета открылась и тут же с матом захлопнулась.

– Лучше нам свалить. Сейчас охрана прибежит, – предупредила я, размышляя, успеем ли мы выкурить ещё одну.

Хворь встал, поднял с пола пачку таблеток, валяющуюся возле толчка, высыпал всё в унитаз и смыл.

– Больная на всю голову, а вдруг я здесь без штанов кричал?! – бурчал он во время процесса.

– Так даже лучше было бы, а то я против наркотиков, – я следила за ним с возрастающим чувством тревоги. Вот кто бы знал, что староста шыряется.

– Это не наркота, это успокоительное, – он смял упаковку и выбросил.

– А-а-а, ага, а выглядит совсем как наркота.

– Я б её тогда не слил, – он переместился к раковине и начал умываться, забавно отфыркиваясь от воды. Долетевшие до меня капли были арктически холодными.

– Ну-ну! – я тоже поднялась. Заметив, что перепачкала ладони, развернулась осмотреть спину. Задница оказалась серой от грязи.

– Заходить в мужской туалет дамам неприлично.

– Зануда.

– Извращенка.

– Всё нормально? – я на самом деле за Хворя беспокоилась. Уж больно странно он себя вёл.

– Да, – коротко ответил он.

Давид явно пришёл в себя, смотреть стал осмысленно, но пока немного ошеломлённо, и выглядел отвратительно. Весь мокрый, перепачканный. А в глазах паника.

– А по тебе и не скажешь.

– Тогда чего спрашиваешь?

– Может, тебе помочь чем?

– Ага, помоги голову вымыть, – он стянул с себя рубашку и быстро протёр ей стену, пол и раковину.