– Это в тебе борются два идеологических полюса, хехе! Все же интересно беседовать с тем, кто абсолютно не переживает по поводу своего предназначения!

– А зачем переживать, Хароныч? Вы мните себя хозяевами мира, но даже мыши счастливее вас – сгрызли сыр и рады. А мы и подавно. Потому что знаем: счастье – лишь состояние души, оно нисколечко не связано с тем, что нас окружает. Можете хоть на голове ходить, разыскивая по углам свое предназначение! А мы, мрр, лежим и просто довольны тем, что лежим! Только кормить нас не забывайте, раз приручили… Мяу!

– Хе! Если б люди размышляли так же, не было бы ни прогресса, ни развития. Жили бы в пещерах, как в каменном веке.

– Мяу, а что плохого? Коты с тех лет, насколько мне подсказывает интуиция, не особо изменились, а разве стали от этого хуже? Так же довольны собой, грациозны и вполне рассудительны!.. Мырр…

– Копченый! Эй! – послышались за углом крики хозяина. Он вышел через парадную дверь и теперь огибал «Черного лебедя», чтобы отыскать кота.

– Не хочу к нему! Спрячемся! – и кот с Елизаром укрылись за стволом дальнего клена, ронявшего один за другим золотистые огрубевшие листы.

– Кссс! Кссс! – звал в темноте хозяин – Выйди же! Черт, мне укол повторить надо, а то действие препарата заканчивается…

Последнюю фразу Лазарь повторил уже себе под нос, но ветер донес ее до старого клена. Когда парадная дверь захлопнулась, Копченый с грустью произнес:

– Значит, скоро я вновь стану котом? Таким, каким и был?

– Видимо, – пожал плечами Хароныч. Он понимал, что слова «алхимика» не оставляли коту шансов. Скоро волшебный эликсир должен был полностью рассосаться, и из самого миниатюрного в мире философа Копченый превращался в обыкновенного домашнего питомца с необыкновенными небесными глазами на чернильной морде.

– А знаешь, – неожиданно взбодрился кот. – Я даже рад такому исходу! Наверно, я очень глуп, но в прежнем своем состоянии я ощущал куда больше смысла, чем в нынешнем. Хотя в прежнем я вообще ничего не ощущал… Или ощущал, но не задумывался… Фрр, я запутался. Но котом быть хочу больше чем человеком!

– Тогда тебе вряд ли стоит возвращаться… Лазарь не упустит своего.

– Да, к сожалению, мяу, ты прав.

Хароныч потоптался, будто собираясь с духом, и, наконец, спросил:

– А поехали вместе к Амалии? Она любит зверей, должна быть рада.

– Мрр?

– Только подождем, когда ты разучишься говорить. Не хочу ее напугать, да и чем меньше людей это видели, тем лучше.

– Мрр! А зачем это тебе, Хароныч? Ты же сам зверей не любишь, я же вижу.

– Ты – исключение. Между нами, как оказалось, больше общего, чем между мной и Лазарем. Мы оба любим тишину и не нарушаем хрупкую гармонию этого мира.

– Мур! И еще нам нравится смотреть на луну, это наполняет нас внутренним счастьем!

Копченый закашлялся и начал задыхаться. Хароныч поспешно поднял его с сырой земли и похлопал по спине. На лице Елизара застыла гримаса беспокойства.

– Ничего страшного! – заверил его кот. – Это побочный эффект аппарата. Так он начинал действовать, а теперь, наверно, так же заканчивается. Так, мяу, мммы пойдем?

– Да! Я только заберу вещи, подожди меня здесь.

Он поставил кота на скамейку и ушел собираться. Копченый посмотерл ему вслед.

– Мрр, да… Необычный был опыт… Рассказать другим котам – не поверят, мяя… Интересно, как теперь будут формулироваться мысли в моей голове? Ведь я совершенно не помню, как это было раньше, до эксперимента… Мяу… Голова кружится. А вдруг я забуду все, а чем я сейчас думал? И уже никогда не вспомню снова. Эх, записать бы куда эти мысли… этот день… это приключение… Мрр… Кхе… Ну да ладно! Не будем отчаиваться! Мрр… все в этой жизни приведет к гармонии. Мяяя. К счастью! К… завтрашней луне. Мур… Кх-Кх… Мяяя…