Конечно, запретил мужикам о произошедшем говорить Кате – и вообще, упоминать что-то об Игоре. После нашей потасовки, он испарился на долго, прекратил всякое общение с нами, избегал. А она спрашивала, приходила в "Бобрятник", спрашивала и переживала, а меня это ещё больше злило и раздражало. Останавливал самого себя, в чём она виновата, в чём виновата эта кроха, что мы, взрослые мужики, а ведём себя как подростки желторотые, кулаками машем и трахаем всё, что только движется.

– Дядя Руслан, давайте я вас с Аней познакомлю, она хозяйственная, заботливая, чистоплотная женщина, но одинокая, – смотрел на Катю и внутри всё сжималось, во рту пересохло, сидит рядом со мной на стуле, в монитор смотрит как я играю в войнушку, а у меня язык деревянный.

– Чего ты мне всё на вы, да на вы? Старый что ли для тебя – и, когда это свахой стала, – Воробушек глядит на меня своими большими тёмными глазами и улыбается, но промолчала. А мне так хотелось услышать, что я ей нужен, услышать это на ты, хотя бы. Я отказался знакомиться и с Аней, и с Дашей, и с Ирой. Игорь исчез и, словно забрал с собой Катю, она стала бывать в нашей компании редко и то, когда я сам звонил ей. Вроде бы было всё также, мы разговаривали, собирались и пели песни под гитару, но Воробушка стало заметно меньше. А потом Игорь снова появился в нашей жизни, позвонил мужикам, пришёл в "Бобрятник", поставил знатный коньяк и снова попросился работать. Игорь вернулся к нам, но только вернулся без Воробушка.

У меня внутри всё сжималось, когда я увидел те чувства, которые она испытывает к нему. Так долго, годами, она сохраняла их в себе, подкармливала их надеждами и мечтами, вынашивала их в себе как мать ребёнка, оберегала что ли, заботилась – и эти чувства в ней, они всегда были желанными. Да как она вообще жила все эти годы, как её нутро принимало и усваивало их? Если бы я только знал, что у неё всё так серьезно. Я остался бы рядом с ней, я сократил бы то время и расстояние, которое появилось между нами. Господи, сколько в ней боли, сколько принятия и веры. Почему такие чувства получает тот, которому это нахрен надо, почему вся эта маленькая женщина способная так много, долго и верно любить, выбирает того, кто будет всегда причинять ей боль, обижать её любовь, испытывать и сомневаться в ней, почему? Я много бы отдал за то, чтобы обрести такую любовь, такого человека, которому ты всегда нужен, который всегда тебя ждёт и всегда любит, любит тебя любым, просто так, без всяких условностей. Для меня это всегда было мифом, фантастикой, чем-то сверхъестественным, а в Кате, в этом маленьком человечке, в ней жила именно такая любовь. Эти чувства к Игорю, девочка моя милая, как же тебя угораздило так. У меня перед глазами заискрило фейерверком, когда все пазлы в голове сложились и тогда, если бы я узнал всё тогда, убил бы тварь, руками своими вот этими придушил бы. Наверно это чистой воды и есть психология, когда люди переживают потери, все мы переживаем их по-разному и одно, самому с пониманием отказываться от чего-то, а совсем другое, когда за тебя всё решают, поклоняясь тотему личного комфорта и внушая удобную иллюзию принятия единственно верного решения. По факту, эти суки принудительно забирают то, что может быть очень нужным тебе и без чего ты чувствуешь горечь, беззащитность и ограниченность, они словно отнимают кусочек тебя, малюсенькую крупицу, оставляя в душе зияющую пустоту, пробел – и она, эта пустота, она со временем только разрастается, становится глубже, она не затягивается. А людям просто нужно поговорить, говорить ртом, где оно уважение друг к другу и ценность чувств, значимость отношений, где всё это? Где возможность сделать свой выбор, какой никакой, а свой? Было ли это в Игоре, сейчас я даже отказываюсь понимать его мотивы, знаю одно, Катю выбора он лишил. Это было до его долгосрочного исчезновения, после одной из наших потасовок, когда Игорь позвонил мне и попросился в "Бобрятник", я слегка прифигел, но вопросов никаких, промолчал – отчаянно решился на этот эксперимент. Только как оказалось, это и было спусковым щелчком запуска механизма всей этой назревающей трагедии, а Игорь, он уже тогда знал, к чему всё может привести. Сказать честно, я даже был в предвкушении столкновения Игоря с Катей, но такого поворота я даже придумать не мог. Всегда знал о его симпатии к ней и испытывал раздражение, знал как он переживает этот свой внутренний конфликт желанного и действительного, Игорёк говорил всегда такими хитроумными фразами, от которых у меня мозг закипал. Для меня всё проще, хочешь быть счастливым – будь им, если любишь – люби, отдавайся без остатка, чтобы женщина твоя радовалась и улыбалась. Не можешь в себе принять эту любовь, значит нужно изменить её форму, но отказываться от человека, с которым тебе хорошо – это извращение какое-то. А у Игоря замарочек дохрена, он за Катю всё решил и сам себя оправдал, куда уж легче. Он ведь никогда ей в любви своей не признавался, одни намёки, подколы, флирт, пустяковые жесты и зажимочки, это у них как-то по-своему было, наверно, она понимала, чувствовала, на каком-то другом уровне или невидимой волне. А, когда я смотрел на Катю, всю такую красивую и воздушную, светлую, искреннюю, как её накопившиеся чувства к нему через край плескались, так нежно и трепетно, голос её мелодичный слышал в признаниях, как она разговаривала с ним, прижималась к нему, целовала, тянулась руками, без всякого принуждения, а глазами какими смотрела – ни капли в них обиды, ни капли ненависти, только боль в перемешку с искренним предвосхищением, надеждой и желанием, меня от всего этого зрелища потряхивать начало. У них всегда всё как-то не правильно – и сейчас тоже, так странно и до безобразия прекрасно. У меня в глазах защипало – и злость во мне шаровыми молниями, и восторг водоворотом затягивает, и зависть покалывает под кожей. Если бы меня она так, ко мне всё это, я бы от счастья умом двинулся, а Игорь за руки её берёт, в глазах его страх что ли, или неожиданность наигранная, говорит ей что-то тихо, а Катя головой качает и снова к нему прижимается, снова ладонями его за лицо берёт и слышу, плачет. Потом и до меня дошло, какие он ей гадости говорил, вскрыл ей всю поднаготную своей кабелиной жизни, о сломанной психике, обрисовал их отношения в самых тёмных красках. А Кате всё равно, она только и повторяла "Знаю, ну и, что. Это раньше было".