Ты вначале помани,

но не обещай

ничего, что может не случиться,

ну а после помяни,

словно невзначай,

ведь разлука в дверь уже стучится.

Не прищуривай глаза,

и не поднимай,

пусть тревоги не мелькнёт и тени.

Ну, подумаешь – слеза…

Солнце…

Ветер…

Май…

И война…

И вишни в белой пене…

Год рожденья моего

воскрешает вальс

на волне случайной вдохновенья.

Может быть, я оттого

вспоминаю вас,

воины отцова поколенья.

БОМБЁЖКА

Замшелый, словно пень, Василий Крошко

Словцо промолвил звонкое: «Бомбёжка!»

Они горючий самогон с отцом

Плеснули в чарки с этим вот словцом.

«А было так, – припомнил дед Василий, —

Нас «Юнкерсы» под Киевом месили.

Забился в щель я, словно мышь в нору,

И думал: не убьют, так сам помру…»

Ребёнком я любил играть в игрушки,

Мне все равно: бомбёжки или пушки.

На украинской на певучей мове

Не различил я ужас в этом слове.

«Бомбёжка» – это, если не игрушка,

Наверное, забавная зверушка.

Мой смех отец и дед не осудили,

И вновь по полной самогон налили.

И тихо так сказал отец мой деду:

«Бог с ней, с бомбёжкой! Выпьем за Победу».

Мелькнули годы, нет ни деда Крошки,

Ни моего отца, ни той бомбёжки.

А что же есть на этом белом свете? —

Словарь войны запомнившие дети.

МЕТЕЛЬНЫЕ СНЕГА

Пришли снега метельные, большие,

завесили морозный окоём,

и ты стоишь, красавица Россия,

в пространственном величии своём.

Молчат твои застынувшие реки,

дрожат твои озябшие леса,

но в каждом встречном добром человеке

улыбка не покинула лица.

Своим друзьям ты стелешь путь приветный

и заметаешь с головой врага.

Гудят твои разгонистые ветры!

Метут твои чистейшие снега!

И снеговой завесой над страною

идут года под колокольный звон.

Вот так же в сорок первом под Москвою

сама природа встала на заслон.

Метель ждала решительного мига,

тая свой гнев в слепящей снежной мгле,

и хоронила рыцарей блицкрига,

и бинтовала шрамы на Земле.

ПОБЕДА

Победа по-русски значит – после беды,

после полей сражений – хлебное поле,

после бомбёжки – неслышимый шелест трав,

чай с сахарином горьким,

суп из худой лебеды,

апофеозом жизни,

осознанные поневоле,

строки святого писания:

«Смертию смерть поправ».

ПОЛЕВАЯ МОГИЛА

И печально, и отрадно

видеть с болью потайной

эту старую ограду

над могилой полевой.

Кто лежит здесь, мне неведом,

нет сюда широких троп;

может быть, солдат Победы,

может, мирный хлебороб.

Наклонились ивы низко,

дремлет светлая река.

Пирамидка обелиска,

а над нею облака.

Клевер к небу тянет пажить,

в речку смотрится лесок.

Подниму себе на память

жёлтый ивовый листок,

он прилёг на край могилы,

невесом и недвижим…

Поле, поле, дай мне силы

стать рачителем твоим.

Я вспашу тебя, засею,

колосочка стану ждать.

Тот, кто любит эту землю,

зря не будет умирать.

ВОСПОМНАНИЕ О ВОЙНАХ

На той, Великой, брат отцов Иван

не в битве пал, а без вести загинул,

у мачехи скончался муж от ран,

а мой черед уже, похоже, минул…

Быть сильным – значит быть врагом:

такой удел сулило нам заморье.

Я в мае слышу не весенний гром,

а пушек рёв, несущий смерть и горе.

Уже другие войны, не одна,

пророкотали над моей Россией,

и местью мы пресытились сполна,

поскольку нам Победы не простили.

Грядой вершин встают Афган, Чечня,

где на могилах не кресты – распятья.

Как пули, до сих пор летят в меня

простоволосых матерей проклятья.

А ведь моей вины как будто нет

в том, что мы до сих пор воюем.

Я не солдат, я только лишь поэт

с душой, открытой грозным ветродуям.

И все-таки я тоже виноват,

и каждый день сознаньем горьким полню,

не в том, что я поэт, а не солдат,

а в том, что жив и все сраженья помню.

В ГОДАХ НЕ МОЛКНЕТ ЭХО

Отгремела гроза и ушла,

в горизонте растаяли тучи,

снова солнечный день над землёй.

За далёкой лесною каймой

ходит эхо волною зыбучей.