– Я тут – жизнерадостно улыбнулся я матери. Она же посмотрев на мое лицо, прищурила глаза.

– Ты опять был у Геренда? Сколько раз я тебе говорила, что нельзя тебе туда?! Там жарко и много горячего железа. Вдруг обожжёшься, – мама присела и посмотрела мне в глаза с серьезным лицом.

– Ну маа, я же аккуратно, подле входа стоял и близко к кузнецу не подходил, – попытался сделать я детское наивное лицо, дабы успокоить маму.

–Ай, да что с тобой поделаешь, негодник. Иди есть, я уже поставила обед на стол.

«Да уж, прокатило», – промелькнула мысль у меня в голове и уже зайдя в дом, подбежал к табуретке. Хоть я уже и подрос, но забраться на нее было целым испытанием, а увидев мои потуги, мама подтолкнула меня, отчего я все же смог покорить свой "Эверест". Мама села рядышком на стул, положила мне на коленки тряпочку, и стала кормить. Обычная пшеничная каша без сахара соли и чего-либо другого. Не знаю почему, но она была вкусной. Неужели это магия всех матерей во всех мирах готовить все что угодно настолько вкусно, что хочется проглотить ложку вместе с едой.

Покушали мы быстро, так как маме нужно было возвращаться работать. Да, воспитывала она меня одна, отца забрали на войну за месяц до моего рождения. После же, как я подслушал из разговора соседа вернувшегося с фронта, отец ушел служить наемником к графу. Ветеранов он ценил вне зависимости от происхождения, отец же погнался за лучшей жизнью, забыв про нас.

Я хорошо помню тот вечер. Мать после этого разговора долго плакала, но спустя время смирилась и похоже, что-то для себя решила.

Мать ушла, а мне делать было нечего, поэтому я поплелся обратно к кузнецу. Кстати он обещался меня взять подмастерьем когда я подрасту и это радовало. Грамоте меня не учат, так что хоть так не пропаду. Буду подмастерьем, а там глядишь и кузнецом стану, благо они в это время ценятся. Для себя я уже решил, что проживу эту жизнь спокойно, без суеты моего старого мира.

Придя к дядьке Гере я встал возле выхода. Было конечно плохо видно, но мать была права, там для малого вроде меня и правда опасно.

Я наблюдал за тем, как он кует подковы, где-то час, а может и два. Зачем я это делал? Скучно вот и все. Когда он, наконец, решил выйти освежиться он заметил меня.

–Ооо, Кир! И давно ты здесь стоишь? – спросил он, проходя мимо меня, направляясь к бочке с водой, что стояла на улице.

– Как покушали с мамой, так я и вернулся.

– Аааа, так ты и до этого тут был, а мамка-то где твоя? В поле опять?

– Да, я просил ее взять собой в прошлый раз, так она говорит, что мелкий я еще, чтобы в поле ей помогать.

– Ну, дык права она, рано тебе еще, взял бы да со сверстниками пошел поиграл. В догонялки там, прятки или во что вы там, мелюзга, играете. А то прешься вечно туда, где люди работают. Не дай бог еще зацепят чем.

– Да чем же вы меня зацепите? – спросил я, удивившись лекции от лысого.

– Ну, вот смотри, у меня, к примеру, гвоздь али еще что из-под молота вылететь может. А если с мамкой, то под ногами буш вертеться, может случайно серпом зарядить.

Мнда, об этом я и правда ни разу не думал. Наверное, он прав, стоит быть поаккуратней, жизнь дана мне второй раз, так что разбазаривать ее так быстро я не собираюсь.

– Так что шел бы ты, пока мал еще для работы.

Вот бы мне это говорили в моем мире, был бы счастлив. Хотя двадцатипятилетний мужик, которому говорят, что он мал для работы, выглядело бы это забавно.

Ну, что поделать, если сверстники с моим взрослым разумом ну никак не воспринимаются. Да и сторонятся они меня, как будто чувствуют разницу.

На этой ноте я пошел прогуляться по поселку. Хорошо здесь! Ранняя осень дарила легкую прохладу. В какой-то момент заметил, что где-то между домов сидел мальчик примерно моего возраста. Одет он был очень даже прилично: синий шелковый камзол расшитый красными нитями, такие же штаны и обувь, очень сильно напоминающая мужские туфли. Он сидел на земле и плакал. Видать сын купца или дворянина сбежавший из дома. Хотел бы я пройти мимо, так не получилось, жалко его стало, пропадет ведь, нужно отвести его к старосте, да расспросить. Подойдя поближе, я обратился к нему: