Выйдя на улицу, увидел, как «Прыщ» и «Фикса» машут ему рукой. Он с трудом пробрался сквозь толпу к ним. Рассказал все как есть, чему они сильно расстроились, но делать здесь больше было нечего. Решили идти к пельменной, оказывается мать «Фиксы» дала ему рубль, пришла мысль купить бутылку «Волжского» и искупаться.
Глава 5
Два дня провели ничего не делая, валялись на пляже, купались, играли в карты.
25 июня Оська опять проснулся рано, не спалось, в голове кружили мысли что вот он сегодня, как все новобранцы тоже стал таковым. Призовётся в Красную армию. Как гордо он сегодня будет сидеть за столом в честь его проводин, сердце взволнованно билось. Время шло медленно. До восьми часов сходил до Камы, утро было ясным и тёплым, решил идти домой. Вошёл в дом, мать с Катькой уже встали. Мать гремела кастрюлями у печки, Катька надевала чулки сидя на кровати. Какая-то она вся не уклюжая, подумал Оська. Вроде бы с лица и ничего, но что-то в ней было такое, какое не должно быть в молодой девушке. Толи её измотали скитания и сиротство. Всегда молчаливая и настороженная, как пугливый заяц. Оська подошёл потрепал её по пышным волнистым волосам, вот и опять втянула шею, насторожилась, били её что ли, ничего она никогда не рассказывала.
Он сел за стол, спросил у матери: «завтракать-то будем?» Мать, не отрываясь от кастрюль ответила: «Есть вчерашняя варёная картошка, да вот сейчас натолкла свежего зелёного лука (называли этот салат луковая соль) да кружка кислого молока (простокваша)». «Ну ставь на стол тогда» – сказал Оська. Катька тоже села за стол. «Иди хоть морду сполосни, – не со злобы сказал Оська, – а то вся сонная». Катька молча встала, пошла к умывальнику. Ели молча, каждый думал о своём. Тишину нарушила мать:
– «Ося, а чо уйдёшь и больше не придёшь домой-то?».
– «Как это не приду, отпустят собрать вещи наверное, да и проститься, не знаю я вообще-то».
Услышали, как хлопнула калитка, в сенях кто-то потоптался и постучали в дверь. «Входите» – крикнул Оська. Дверь открылась в дверях нарисовался с довольной улыбкой «Прыщ». – «Ты чо это так официально», с усмешкой сказал Оська.
– «То всегда как оголтелый залетал, что с тобой?»
– «Дак «Фаза», то есть Ося, ты ведь у нас теперь военный человек, с тобой надо уважительно».
– «Иди к черту, садись ко столу», пригласил Оська. «Прыщ» прошёл сел рядом с Катькой, та слегка отодвинулась.
– «Ну здравствуй Лёня, – сказала Оськина мать, – как мама у тебя? Не хворает? А то ведь месяц назад еле отходили её говорят всё на нервной почве, доведёт её до гроба ваш отец».
– «Не говори, тётя Настя, горе с ним одно, не убивать же его. Так-то он мужик ничего пока трезвый, а вот как выпьет, как будто его подменят, откуда столько злости берётся. А мама вроде ничего, оклемалась, блины печёт, вот сказала иди пригласи Осю, а то уедет в армию и не увидимся». Оська засмеялся:
– «ну вы даёте, чуть ли не медали на меня повесили».
– «А чо, – сказал «Прыщ», – не каждый день друзей в армию провожаем».
«Прыщ» есть ничего не стал. Спросил: «ну что, пойдём на блины то?»
– «Пойдём, пойдём, – ответил Оська, – а «Фикса» то чего?»
– «Фикса» сказал вчера, что придёт к тебе в девять часов, гармошку сказал, чтобы смазал». Оська славился на всю округу самым лучшим гармонистом. Любой праздник без него и его гармошки не обходился, ну а танцы, там и говорить нечего.
– «Даа, – ухмыльнулся Оська, – вы и вправду готовите мне проводины, чтож погуляем как говорится, режь последний огурец. Кстати мам, как у нас со спиртным дело обстоит?»
– «Пойду к Никоноровне, в долг обеспечит, она доверяет».