– «Да я чо не против, пойдём. Тебя-то может и возьмут, а нас что-то я сомневаюсь. Ну сходим узнаем, что по чем».

– «Зря вы все это надумали, – вмешалась тётя Аня, – молодые вы еще совсем, не ваше это». – «Успокойтесь тётя Аня», – сказал Оська и похлопал её по худому плечу.

Лёнька попил воды, побрызгал себе на лицо, растёр, быстро натянул тенниску, на босу ногу надел ботинки, спросил: «а сейчас то куда, рано ещё».

– «Сейчас пойдём к «Фиксе» там все и решим». Уже было вышли, кликнула мать Лёньки: «Лёня нако съешь хоть на ходу». Она протянула ему круто посоленную краюху хлеба. Лёня быстро её взял, крикнул: «ну пока мам, скоро придём все расскажем».

«Фикса» жил, почти на границе с Ушаковскими, у озера «Байкал», так назвали когда-то огромную лужу, которая теперь пересохла.

Барак у «Фиксы» был новой постройки, новые бревна отсвечивали утреннее солнце, от того он казался позолоченным. Подходя к подъезду, откуда-то выскочила огромная собака и чуть не цапнула Оську за ногу, еле увернувшись Оська увидел валявшийся штакетник, уворачиваясь, чтобы псина его не схватила он подбежал к штакетнику, схватил его и что есть силы вдарил по хребту собаке, та с визгом отбежала на расстояние и скалясь смотрела на них. «Ух холера, напугала до смерти», – перематерился Оська и они вошли в подъезд.

В квартире у «Фиксы» все было ухожено, чисто и уютно. Мать у «Фиксы» работала на заводской пилораме учётчицей. Мужа не было, но жила с сожителем, бригадиром этой-же пилорамы. Сожитель был намного её моложе, старше «Фиксы» каких-то лет на восемь, поэтому «Фикса» его недолюбливал, но терпел из-за матери, мать он свою любил и даже немного жалел.

– «Здравствуйте тётя Рая, нам бы с Васькой поговорить».

– «Проходите ребята, он в уборной, сейчас придёт».

Сожитель прошёл мимо молча, кивком головы поздоровался, прошёл к умывальнику начал готовиться к бритью. Тётя Рая принесла им по стакану киселя: «угощайтесь». Они с удовольствием стали пить густой, как желе кисель, настоянный на шиповнике. Через пять минут, заскочил «Фикса»:

– «Вы чо это со-сранья-то, никак на войну собрались?»

– «Угадал! – Ответил Лёнька, – да вот только без тебя никак».

«Фикса» захохотал: «даже тут без меня ни черта у вас не получается». Фикса всегда ставил своё мнение выше других, потому-как считал, что он обладает редким складом ума к принятию правильных решений, мы с ним не спорили, хотя иногда он действительно проявлял неожиданные способности. Мать стояла в дверях кухни с широко раскрытыми глазами и прикрыв рот ладонью. Сожитель спокойно брился, не обращая ни на кого внимания. Ещё поговорили о разных ничего не значащих вещах, «Фикса» подошёл к матери, которая так и стояла в дверях застыв. Он обнял её, сказал: «да ещё не забрали ведь, да и не известно заберут ли, а если и заберут гордиться должна, что сын твой полноценный защитник Родины, – тут опять «Фикса» проявил своё остроумие, – а пока успокойся и иди собирайся на работу, а то вон Дон-Жуан твой уже помылся, побрился уйдёт один, молодые девки смотри уведут». Мать как-то сразу встряхнулась и пошла собираться на работу.

Посидели ещё с полчаса, выпили ещё по стакану киселя. Договорились встретиться в восемь часов и идти в комиссариат. Так и разошлись.

Встретились у клуба в восемь часов, как договаривались. К комиссариату пошли вдоль берега, до него было где-то километра два. Когда подошли к комиссариату, там было многолюдно, но хаоса не было. Вдоль дороги стояли построенные в ряд по трое человек сорок. Команды раздавал молодой лейтенант явно из городского военного комиссариата, потому, как к нему часто подходил местный ст. лейтенант и каждый раз получал от него распоряжения. Через дорогу стояли без строя, но тоже с вещмешками, ждали построения. Те, кто уже стояли в строю, сержант выкрикивал фамилию, затем выдавал призывную повестку.