К тому же слово «моча» чрезвычайно сходно с «мочь». Мазыки, учившие меня, прямо связывали мочу с мощью. Безусловно, эта этимология неверна. Языковеды выводят мочу от «мочить» и «мокнуть». Этимология эта какая-то невнятная, как бы не глубокая, но очевидная. Мочь же выводится из древнерусского слова могти, родственного через индоевропейские корни со всеми другими языками, где это слово означает магию и силу.

И все же, несмотря на этимологическую случайность созвучия этих слов, само по себе место, где сила жизни выводится наружу в виде потока телесной жидкости, у всех народов, искавших силу, считается местом, откуда и надо силу извлекать. У палеоазиатских народов Сибири даже существовали соревнования «Кто дальше пустит струю», во время которых проверялась мужская мощь через способность пустить струю мочи как можно дальше.

И Родничок, и Мочевой пузырь каким-то таинственным образом связаны с силой. Но если силу головы мы без понятия знания даже рассматривать не можем, то силу источника мочи каждый может почувствовать сам, когда подымает тяжесть или пугается. Страшное требует силы, и мы в его предвкушении почему-то резко избавляемся именно от избытков мочи, как будто собираемся в плотный комок именно в то место, где и находится Источник мощи.

Наш знаменитый мифолог Владимир Николаевич Топоров, исследуя ритуал как основу мифологического мышления, посвятил жертвенному алтарю, вокруг которого и творился ведийский ритуал, статью, которая неожиданно связала силу со знанием. Дело в том, что алтарь на санскрите – это vedi-, что почти совпадает с veda-, то есть знание.

Конечно, тут возможны домыслы о прямом соответствии того и другого, но Топоров относится к этой прямой связи весьма скептически:

«Нельзя, впрочем, поручиться за то, что в софистицированном воображении риши не маячила и возможность связи veda- и vedi-, главный ведийский текст, содержащий священное знание, и главный объект жертвоприносительного ритуала – алтарь, жертвенник» (Топоров, Др. – инд. Vedi-, с.115).

Нет, в данном случае связь была более глубокой. Она коренилась на уровне понятия о порождении и увеличении жизненной силы народа. Для того чтобы понять это, необходимо принять то отношение к ритуалу, которое разделял Топоров. Во многом оно было сформулировано Мирча Элиаде как понятие о постоянном Возвращении к Истокам, ко времени Начал, когда в определенный миг пришедший в упадок мир должен быть уничтожен в огне обряда и возрожден, не как новый мир, а как тот Изначальный и утраченный.

«Чтобы воспроизвести акт творения в ритуале, необходимо уметь найти центр мира и тот момент, когда профаническая длительность бездуховного и безблагодатного времени разрывается, время останавливается и возникает то, что было „в начале“, в творящий „первый раз“» (Топоров, О ритуале, с.16).

Как найти этот центр мира?

Его надо просто создать, утвердив его в сердце своем, как средоточие чувств, мыслей и сил. Мы можем обратиться за описанием такого средоточия к Ригведе.

«В любом случае, даже оставляя временно в стороне некоторые дополнительные детали, не приходится сомневаться что vedi- здесь обозначает некий важный, в известном смысле центральный, ритуальный объект, на котором совершается священноотмеченное жертвоприношение, из чего уже с большей долей вероятности можно заключить, что речь идет о жертвеннике, алтаре, предполагающем в основном ровную, гладкую верхнюю горизонтальную поверхность» (Топоров, Др. – инд. Vedi-, с.109).

В действительности, в центре этой поверхности было углубление пальца на три, которое застилалось особой, пропитанной жиром соломой, которая и становилась главным связующим звеном между людьми и богами, поскольку именно она была ложем для бога, соединяющего миры с помощью огня: