Борьба за лес была борьбой за выживание.

Они лежали на деревянном топчане, во дворе дома, вокруг жаркая марсианская ночь, с нереально близкими чужими созвездиями, казалось, протяни руку и подари их любимой, как ожерелье.

Под светом звезд женское тело переливалось позолотой. Аромат сандала и манго кружил голову, Золотистая пудра осыпалась под горячими ладонями мужчины. Жаркий ветер пустыни представлялся холодным бризом, охлаждающим их тела. Ритм движений и дыхания становился все чаще и быстрее, и скоро к звездам полетел стон торжества жизни и любви.

– Ты, настоящая марсианка, – пошутил генерал, целуя завитки волос на шее жены.

Он невысокого роста, поджарый, словно прокопченный на солнце, с жестким седым ежиком волос. Выгоревшие от жары брови, потрескавшиеся губы. Глаза серо-зеленые, пушистые рыжие ресницы. Он выглядел не старше сорока лет. Женщина, юная, похожая на бронзовую статуэтку, длинные густые, темнее ночи волосы собраны на затылке в замысловатую башню.

Ближе к рассвету пара перебралась в дом.

За ними последовал верный пес динго, по кличке Пим.

Пес коснулся холодным носом руки хозяина, и, получив свою порцию ласки, вернулся во двор.

– Рэм, я не хочу к врачу, – прошептала жена, и прильнула, ища защиты.

– Надо, малыш, так надо.

Женщина прижалась еще крепче, а у мужчины, закаменело лицо, и только задергалась под правым глазом жилка, выдавая внутреннюю боль.

Утром он отвез ее на ЭКО, электромобиль был ему положен по рангу, так же как и жена.

Уля вышла из машины, и, не оглядываясь, стала подниматься по ступенькам, перинатального центра, который был похож на крепость с окнами – бойницами.

Обычно он не любил скоропалительных решений, но вид идущей, словно на казнь жены, сострадание к любимой женщине, заставили его сделать неприятный шаг: генерал все же решил обратиться за помощью к маршалу.

Надо было спешить, наступал «час бурь», да и на лекции нельзя опаздывать.

Но Рэм не успел, за окном электромобиля потемнело, и скоро песок зашуршал по крыше, и стало ничего не видно. То тут, то там закручивались небольшие смерчи из песка, словно кто-то выпустил джина на свободу. Город стал похожим на призрак: ни людей, ни машин.

Защитная стена смягчила последствия урагана, который мог засыпать дома по самые крыши, превратив город в барханы.

Генерал включил дополнительную очистку воздуха в машине, и вспомнил, как все начиналось.

Их, колонистов, всего несколько тысяч, в основном строителей, ученых инженеров и членов их семей, и военных, гвардейцев самого Маршала. В это путешествие в космос брали мужчин не старше пятидесяти, женщин вообще до тридцати. Один из космических крейсеров взорвался в пути, и до цели, планеты пригодной для жизни, долетел только «Ковчег».

Женщин на «Ковчеге» было мало, многие образовали семьи еще на крейсере во время путешествия. И когда колония хоть немного наладился быт, стали происходить драки, и поножовщина из-за обладания женщинами.

Маршал пресек это быстро и радикально, расстрелял самых неадекватных.

И объявил, что женщины будут даны в награду для самых достойных, нужных колони специалистов.

Это стало реальностью: карточки на продукты, землю, топливо, и женщин.

Женщины молчать не стали, вышли на митинг, Рэм на нем не присутствовал, но рассказывали, что Маршалу было не просто.

Пришлось пообещать, что без согласия женщины на брак, ее не принудят, и что она не собственность – разлюбит, уйдет к другому.

Даже какую – то декларацию подписывали.

Вот и генералу, по ордеру досталась Уля, ей двадцать, ему почти пятьдесят.

Практикой считалось замужество с восемнадцати, и поэтому он спросил: «Почему не замужем?»