Под охрану чехословацких легионеров передавалось теперь и золото.

Понимая, что утрачивается контроль над российским золотом и, понимая, как обогатились легионеры, Колчак в последние дни перед отречением направляет в таможню Владивостока указание о ревизии багажа выезжающих через порт чехов и словаков на предмет изъятия ценностей, захваченных в России. Запрет Колчака для таможни озлобил союзников, что практически предопределило судьбу адмирала.

Этот неподъемный золотой запас Империи, канувшей в небытие, похоже, тянул адмирала на дно, как тяжкий камень тянет утопленника, поскольку, даже потеряв власть, Колчак, следуя присяге, не складывал с себя ответственности за сохранность золотого запаса − достояния России.

Как только Колчак оказался в поезде практически под арестом, со стороны большевистского Революционного комитета, претендующего на полную власть в Иркутске, поступило требование о выдаче адмирала и золотого запаса. В противном случае представители большевистской власти в городе грозились взорвать байкальские береговые тоннели и мосты.

Теперь в штабном вагоне генерал Морис Жанен и командир чехословацкого легиона генерал Ян Сыровы обсуждали варианты дальнейших действий, учитывая сложнейшую ситуацию с дорогой вдоль Байкала.

Жанен информировал Сыровы:

− До нас дошла информация, что генерал Семенов приказал приготовить вагон с взрывчаткой, который стоит на станции Половинка. При вагоне постоянно находится группа саперов, и, как только поступит приказ, вагон загонят в тоннель и взорвут. В этом случае дорога будет перекрыта на очень длительный срок. Вот такие наши перспективы.

− С другой стороны, − продолжал Жанен, − большевики прочно держат власть в Слюдянке и Култуке. В этих пунктах у них крепкое подполье в железнодорожных депо. Власти надлежащей там нет, и никто не способен помешать большевикам, сделать то же самое на южной оконечности Байкала в районе станции Ангасолка. Есть информация, что арочный каменный мост через речку и распадок у станции могут заминировать. По мнению наших специалистов, восстановить такой мост быстро не удастся – распадок достаточно глубок.

− Смотрите, генерал, − Жанен развернул перед Сыровы карту Прибайкалья с черной линией Транссибирской магистрали, − дорога на расстоянии около ста километров очень уязвима: десятки тоннелей, мостов, скалы и практически полное отсутствие другой альтернативной дороги.

− Ситуация скверная. Что предлагаете, генерал? – отозвался Сыровы, оглядев карту с железной дорогой вдоль Байкала и подробными сведениями о тоннелях.

− Наш план прибрать золото и выйти вместе с ним на восток, видимо, не состоятелен: мы упустили время, а этому способствовал Колчак, − продолжил Жанен, скривившись как от зубной боли, вспомнив последнюю встречу с адмиралом.

– Колчак многое предопределил, долго задержавшись с отъездом из Омска. Я предлагал ему взять золото под свою, то есть нашу охрану, когда еще в октябре уезжал из города. Оставаться там было уже небезопасно. Но Верховный отказался и был крайне решителен. Все мои доводы он исключил и даже высказался о том, что скорее передаст золото большевикам, чем нам, его союзникам. Я впервые от него слышал столь резкую брань в отношении союзнических сил. Назвал наши действия «дешевой мыльной опереткой в стиле Мулен-Руж», − Жанен криво усмехнулся и продолжил:

− Теперь власть в Иркутске переходит в руки большевиков, и убедить их пропустить поезд с золотым запасом, конечно, невозможно. Нужно учитывать, что часть дороги, наиболее уязвимые ее места вдоль Байкала ими прочно контролируются.