– Попрошу сдать свои работы, – своим, не терпящим возражений, голосом произнесла учительница.

– Дежурный, собери тетради.

Дежурный прошёл по рядам, и через минуту стопка тетрадей с нашими сочинениями лежала с левой стороны учительского стола. А я, в это время не отрываясь, следил за процессом сбора, мысленно стараясь угадать, где в этот момент находится моя тетрадка. И точно ли она попала в стопку лежащих на углу учительского стола тетрадей.

– И так, поскольку вы написали домашнее сочинение, спрашивать вас я сегодня не буду, а перейдем сразу к новой теме: «Творчество великого русского поэта – Николая Алексеевича Некрасова».

От неожиданности я выронил из рук учебник литературы, и он с громким шлепком упал на пол.

– Тфу, раззява, напугал! – вскрикнула моя соседка по парте Наташка и стукнула меня в плечо.

– Ты что? – спросил я и удивленно посмотрел не неё, не понимая, за что попал в такую немилость.

– Нечего книгами разбрасываться! – прошептала она.

– Так я же нечаянно.

– Вот и получил отчаянно! – Ладно, проехали, – прошептал я, переводя разговор на другую тему.

– Ты знаешь, я кажется, влип с домашним сочинением?

– Почему? – не поворачивая ко мне головы, спросила Наташка.

– Как почему? – Мы только сейчас начали изучать Некрасова, а я уже закончил, и сочинение по нему успел написать! Целую неделю старался! Даже эпиграф подобрал!

– Ну и что с того?

– Как что? – разозлился я. – Получается, что я как-бы вперёд паровоза влез!

– А кто – паровоз-то? – удивленно спросила Наташка, переписывая в тетрадь домашнее задания по алгебре.

– Да это я так, образно выражаюсь.

– Ах, образно?! – Ну, тогда не парься! – Написал, так написал, все равно теперь уже ничего не исправишь. – А раз не исправишь, так и нечего переживать! Завтра нам вернут сочинения, и всё узнаешь!

– Так-то оно так, но всё равно на душе тревожно, – задумчиво произнёс я.

Оставшееся до звонка время я просидел в каком-то отрешённом от реальности состоянии. Окружающее воспринималось мной как бы со стороны. Будто всё, что я вижу и слышу, происходило на большом экране.

Такое состояние неоднократно наступало у меня и раньше, в моменты больших эмоциональных перегрузок. Оно, как кокон, защищало мою неокрепшую психику. Поэтому не случайно, в четвёртом классе учительница написала в моей характеристике, что мальчик замкнут в себе.

Неожиданно раздавшийся громкой звонок, вернул меня в существующую реальность, и известил об окончании урока.

Чтобы как-то отвлечься от дурных мыслей о сочинении, на переменке я пробежал два круга вокруг школы. Но нехорошие предчувствия никак не покидали меня.

Вечером, после ужина, заметив мою неразговорчивость, сестра с иронией в голосе пропела, – Что, Сашулечка, не весел, что головушку повесил?!

– Отвали, мне сейчас не до шуток, – выходя из кухни, парировал я на ходу.

– Ну ладно, не обижайся, расскажи что случилось, – переходя на серьёзный тон, спросила сестра. И я рассказал ей, что на уроке по литературе мы только сегодня начали проходить творчество Некрасова, а я уже сочинение о нём написал.

– Ну и что с того, – выслушав меня, возразила она. – А тебе в детстве папа с мамой разве не читали стихи Некрасова?! А в начальной школе разве ты не учил его стихи наизусть?! А подаренная тебе книга «Мороз красный нос», которую ты несколько раз читал, не Некрасов разве написал?! И не ты ли, братец, потом говорил, что стихи Некрасова очень душевные и легко запоминаются?! Тебе ещё привести аргументы, или достаточно?!

– Да ты всё правильно говоришь! Всё так! Но ведь училка этого всего не знает, да и зачем ей это надо знать?! – соглашаясь с сестрой, всё же неуверенно возразил я.