– Да, благодарю что ты довел меня сюда, – он встал перед ним и поклонился. – Прощай!

– Подожди, а где они!

Но Зингер ничего не ответил, закрыл калитку и вошёл в дом.

– Странно, – сказал Прохор, отходя от частокола. – Где его отец? Он всегда работал в различных местах. Вроде, пропал около двух лет назад.

Собравшись с мыслями, Зингер вошел в дом. В прихожей он снял своё пальто и повернул налево. Рядом со швейной машинкой сидела его мама. Её зеленые глаза сверкали, как изумруд. Она никак не изменилась за трое суток. Женщина безэмоционально смотрела на Зингера, входящего в комнату.

– Привет, моё золото! Ты поздно вернулся домой. Почему?

– Много чего произошло в последнее время, мамочка, – сказал Зингер.

Он подошел к маме и обнял её.

– Опять эти объятия! Ты с самого рождения любишь это делать. Какой нежный и чувствительный ребенок!

Она обняла его в ответ и начала гладить по голове.

– Расскажи, что произошло?

– Да так, ничего особенного.

– Я вижу, что ты улыбаешься. Это значит что-то хорошее произошло.

– Я радуюсь, потому что нахожусь рядом с тобой.

– Растрогал. Когда я увижу внуков? – спросила она, при этом смеясь.

– Ну не начинай.

– Хорошо, хоть кого-то встретил?

– Мальчика – Андрея. Подсобил ему и в дальнейшем буду помогать.

– Какой ты добрый!

Зингер начал сильно сжимать её.

– Ты чего? Мне больно, – сказала она, не пытаясь вырваться из его рук. – Почему ты плачешь?

– Надо, идти вперед. Надо. Надо, – повторял он неустанно.

– Посмотри в мои глаза. Ты разве готов?

Он взглянул на неё сквозь слёзы. Зингер не мог долго смотреть в её добрые глаза, не выражающие никакой злости. Дальше упал на колени рядом с ней.

– Прости меня за боль. Прости, глупца. Я больше никогда не причиню тебе вреда!

– Хорошо. Давай шить?

– Да!

Они начали работать, но Зингер был в печали. Даже работа его не радовала, что никогда не случалось. Трещина на швейной машинке стала больше. Итак, они работали до утра.

– Отец, почему ты это сделал? – спросил он, смотря на маму.

Совесть Прохора замучила. Он захотел дать деньги, полученные в результате обыска трупа главаря, Зингеру. Этот человек вернулся к своему привалу и отправился в город.

– Святой отец, я согрешил перед Господом.

– Ясно, сын мой, – сказал он через деревянную ширму.

– Я живу в обеспеченной семье. У меня очень достойный отец и мачеха. Но на меня мало обращают внимание в отличии от двух младших братьев и сестёр. Каждый раз мачеха мне говорила, что мои труды малозначительны, и я ничего не добьюсь. При этом я не мог пожаловаться отцу, так как она могла повредить моей младшей сестре, рождённой моей мамой.

В тот момент он заплакал.

– Я пытался честно догнать двух братьев, которые получали больше знаний. Но не смог! И впал в отчаяние. В мою голову пришла мысль, что надо создать банду. Я это сделал, чтобы почувствовать себя значимым и вымещать накопившуюся злобу на других.

Иван перестал плакать.

– Мы вытворяли всякие пакости. Потом нашли слабого и доброго человека. Он пытался нам объяснить, что мы творили грех. Я – дурак, его слушал, но не слышал. Мы этого несчастного человека мучили. Но! Он впервые мне дал сдачи, я не понимал, почему до этого юноша ничего такого не делал? И через определённое время в мою голову пришло озарение, скорее всего. Он сильно торопился, как человек, который, наверное, хотел спасти кого-нибудь. Поэтому юноша меня оттолкнул и напугал. Тогда я понял, что ради дорогих людей можно совершать добрые поступки. Такой человек сильный, несмотря на физическую слабость. А я – жалок и труслив. Поэтому захотел стать лучше! Раскаяться перед Господом и никогда не совершать такие поступки.